Возле «БТРа» остановился «Урал», который мы видели, выходя из столовой. Кабина и кузов грузовика были очень пыльными, а из щелей между бортами торчали обломанные ветки деревьев. Из кузова стали выгружаться пыльные ополченцы. Почти все они зашли в комендатуру, и только двое из них присели в курилке.
– На боевую ездили? – обратился я к одному из них.
– Штурмовики видели? Сегодня над городом работали…
– Конечно, мы как раз в столовой были.
– Один самолёт сбили, так что сегодня в новостях покажут. Два лётчика катапультировались, одного поймали, а второго в зелёнку стало относить… когда поняли, что может уйти, решили на поражение. Со всех стволов по нему е…
– Будет знать, как по жилым домам работать, – затягиваясь примой без фильтра, добавил пожилой боец сидевший рядом.
– К вам в отряд смотрю техника пришла? – указал я рукой на стоявший «БТР».
– Эти, так они ж погорельцы…
– Как это, – спросил я.
– Ну, вон тот парнишка, кучерявый, вместе с экипажем горел в «БМП», у него вся спина обожжена, пока он в госпитале лежал, его экипаж снял с пьедестала «БТР» – памятник участникам боевых действий в Афганистане, привели его в рабочее состояние и теперь на нём воюют.
– Кошмар, – удивился я.
– Это нормально. Вот в Луганской области, с пьедестала сняли ИС-3, так ты представляешь, он завёлся, его использовали как «ДОТ», в местном музее удалось отыскать только пять боевых снарядов, и когда «укры» пошли в наступление, ополченцы после трёх выстрелов попали по вражескому танку, так у того от 122 мм снаряда просто сорвало башню.
Зайдя в комнату, я прилёг на тумбочки, Король сидел, облокотившись на стуле, и набирал текст в телефоне.
– Ей пишешь?
– Да, сам решил написать.
– Возвращался бы ты, Король, домой, пока она ещё другого хахаля себе не нашла.
– А ты слышал, что если здесь меньше двух недель пробыть и попроситься вернуться домой обратно в Россию, то могут на три дня отправить рыть окопы.
– Правильно делают, я бы на месяц отправлял…
* * *
После ночной смены, когда мы, собираясь уснуть, уже лежали на своих тумбочках, в комнату забежал Уралец, и достав свою сумку из-под лежака, стал собирать её.
– Собирайтесь парни, нас в отряд берут к Мотороле…
Спустя несколько минут в комнату вбежали ещё несколько человек, во главе с Митяем, смеясь и толкаясь, ребята стали спешно собирать свои вещи. В дверь заглянул парень, приезжавший ночью с двумя девушками.
– Так, парни, мой позывной – Шарнир, все вещи сложите в сумки и оставите их здесь. Телефоны с собой не берите, здесь их никто не тронет. Берите с собой только воду.
Подойдя к Уральцу, я спросил:
– Что вообще происходит? Почему они нас к себе берут?
– Митяй вчера ходил к Шарниру по поводу себя просить, а договорился за всех, у них трое раненых и один убитый, вот они нас и берут.
«Ну и ну, вот и не верь пословице, "что каждый кузнец своего счастья", – и кто меня за язык дёргал – Митяю давать советы. Эх, прощай, техника!»
Когда мы вышли на улицу, перед курилкой уже стояли два «Урала», в них уже загружались бойцы; к нам подошёл Шарнир и приказал построиться в шеренгу. Затем он, достав небольшие коробочки, стал раздавать их через одного. Получив серый свёрток, я спросил:
– Это что, пластит что ли?
Шарнир, уже отошедший от меня к концу строя, остановился и раздражённо спросил:
– Так, ребята, вы куда приехали? Кто не знает, как этим пользоваться, лучше верните, иначе потом поздно будет.
Стоявший рядом со мной Митяй, толкнув меня в бок локтем, тихо проговорил:
– Молчи, тебе гранату дали, если не знаешь, как пользоваться, обменяешь её потом.
Развернув бумагу, и открыв коробочку, я увидел гранату с цилиндрическим корпусом и отдельно лежавшим запалом. Вкрутив запал в корпус гранаты, я засунул её в верхний карман кителя, так, чтобы рукоять запала торчала из клапана кармана.
Первый «Урал» был нового образца, борта кузова и лавочки были изготовлены из метала. На лавочках сидели бойцы в бронежилетах и касках, в середине кузова стоял «утёс22», а возле заднего борта лежали «мухи», «шмели», и «РПГ-7» – с зарядами.
Шарнир подошёл к Уральцу и сказал:
