и суточные деньги, которые выплачивало беженцам наше государство. У людей такое горе, а они копейки считают. Тогда, стоя перед ней, мне стало стыдно, стыдно за моих земляков, разменявших, растерявших то единственное, что отличало славян от всех других народов мира. Мы так стремились жить по- европейски, что в погоне за этим комфортом, забыли, все заветы своих предков.
– Куда угодно, Оксана, Россия большая, вас везде примут. Только в Волгоград не езжайте.
– А почему? – с детской простотой в голосе улыбнувшись, спросила она.
– Климат у нас особенный, жарко, да и мошка сейчас, – соврал я ей.
* * *
По окраине села ударили «грады», наши хозяева поспешили спуститься в погреб.
По дороге бежал боец и мусульманской «куфи», он кричал, чтобы все собирались на дороге.
– Что случилось? – спросил у него Пух.
– Малой всех собирает, идём на окраину, там сбор. «Укры» к Снежному подошли, уже из миномётов обстреливают, мы от города отрезаны и теперь в полном окружении! – вытирая пот со лба, рассказал он.
А почему не к Снежному пробиваться? На окраину – это же ещё дальше в тыл к врагу уходить.
– Не знаю, они между собой обсуждали, что возможно утром нас будут выкуривать отсюда. Мы у них здесь как кость в горле, плацдарм им нужен, возможно, отсюда на Снежное? будет наступать колонна, что находится в поле.
– Не понимаю я Малого, то он в Школе предлагал оборону занимать, теперь на окраину нас кидает…
Быстро собравшись, мы выдвинулись в обход жилых домов на место сбора. На окраине посёлка уже разгорался пожар от залпов «градов».
Пройдя несколько сот метров, оказалось, что связи с Малым и другими командирами нет. Телефоны у них из-за маскировки были отключены, а раций у нас не было.
Подойдя ко мне и положив руку на плечо, Король кивком головы махнул мне, дабы я остановился. Когда все бойцы прошли мимо нас и мы остались вдвоём, он тихо начал.
– Шершень, я смотрел по навигатору, здесь до границы километров 30 не больше.
– Зачем же ты телефон включил, нельзя же!
– А то у местных телефонов нет… не пори горячку!
– Так ведь местные по полям в такое время не ходят!
– Ладно, успокойся… я тебя не за этим остановил.
– А зачем? – повысив голос, спросил я.
– Ты же слышал, что мы в окружении! Соседа с «Уралами» нет, связи нет, где все? И куда мы сейчас идём? В сторону «укров»! Это же безумие! Посмотри, дорогу всю дымом заволокло, если мы отстанем, о нас вспомнят только на месте сбора… да и к тому же, они всё поймут.
– Что поймут? А оружие? Куда ты денешь оружие? Или ты собираешься с ним на кордон топать?
– Сотрём отпечатки и бросим в ближайшую канаву, ну, если хочешь, давай закопаем. Мне сегодня Философ звонил…
– Это который в институте с нами был? – перебил я его.
– Да. Он в «бронегруппу» к Тору, попал. Так вот, их кинули на штурм посёлка ночью без подготовки, они наступали по голому полю. Перед боем их командир забрал у них документы – порядок такой придумал, в бой без документов ходить. И когда они к селу подошли, их косить из пулемётов стали, ну и минами тоже накрыли, в общем, их там уже ждали. Из 70-ти человек живыми выбрались только 20, остальные, возможно, и сейчас там лежат, «укры» их хоронить вряд ли станут, они своих-то не всегда забирают. Так вот, командира их убило, а Философ с бойцами чудом вышли, а документов-то нет – у командира остались. Потом человек десять решили вернуться за документами, и в плен попали.
– А Философ что?
– Он домой звонил, родственники к границе приедут. Помнишь Угрюмого?
– Ещё спрашиваешь.
– Он уехал после первого же обстрела, сказал, что почки больные. Ара и Голиаф после первого выхода тоже изъявили желание вернуться домой.
– Разведчики б…, – выругался я.
– Нас поймут, Шершень, ты посмотри на некоторых, они не хотят воевать, им деваться некуда, потому как «укры» несогласных живыми не оставят.
– Ну, ты, Король, даёшь, ты прямо как поп в церкви, я уж чуть было рот не раскрыл… Эх… надо было всё таки тебя тогда шлёпнуть! Ладно, пошутили и хватит, пойдём своих догонять…
Мы уходили… всё дальше и дальше во вражеский тыл. Впереди горела трава, застилая степь сизым туманом. После разговора с Королём, мне становилось неясным многое: судьба Философа, Паши, Кубы, наша – наконец. Но самое главное мне стало ясным одно: я, наконец-то, узнал, что происходит там – впереди, там, куда мы все так рвались без оглядки…
…А впереди, еле слышно потрескивая, вверх уносились тысячи искр, над темнеющим небом расстилался пылающий горизонт…
