Тем временем региональные власти все меньше прислушивались к федеральным. В 1998 году губернатор Красноярского края пригрозил взять под свой контроль расположенное на его территории стратегическое ядерное оружие, а глава Приморского края денонсировал соглашение о демаркации границ с Китаем. Президент Татарстана, крупнейшей мусульманской республики России, установил дипломатические отношения с Ираном и Ираком и предупредил: если Россия отправит на Балканы войска для поддержки сербов, они там столкнутся с «добровольцами» из мусульманских регионов России.
Распад происходил быстрее, чем удавалось латать дыры. В августе 1998 года, после шести месяцев галопирующей инфляции, когда вдобавок упали цены на нефть и в Азии разразился финансовый кризис, рубль рухнул, а с ним пропали и сбережения большей части населения. Судьба либерализма в России полностью зависела от того, сумеет ли он обеспечить населению благополучие. Как дефицит 1980-х годов дискредитировал коммунизм, так кризис 1998 года вполне убедительно доказывал, что модель рыночной демократии, пропагандировавшаяся Ельциным в 1990-е, тоже не годится. Российская либеральная утопия разбилась вдребезги. Нестабильный, разболтанный Ельцин стал символом слетевшей с катушек России. Было ясно, что ему пора уходить, но обставить его уход следовало очень осторожно, поясняет Павловский.
Значит, нужно создать такую ситуацию, построить так выборы, чтобы на них победил преемник Ельцина, удовлетворяющий двум условиям: он будет легитимен с точки зрения большинства населения, и в то же время будет своим для этого государства, а не его ликвидатором[393].
Иными словами, Ельцин не мог просто ввязаться в очередные выборы и надеяться на лучшее. Было ясно, что преемника нужно назначить заранее. Ельцин должен уйти, назвав человека, который пойдет на выборы с должности исполняющего обязанности президента, и первым актом во власти гарантирует Ельцину амнистию и безопасность. В Кремле это так и называли: операция «Преемник». Окружение постепенно убедило Ельцина, что ему лучше отречься. В последние годы второго срока Ельцина премьер-министры сменялись стремительно – Сергей Кириенко, Евгений Примаков, Сергей Степашин, наконец, Владимир Путин. «Мы подыскивали преемника, как режиссер актеров для фильма», – вспоминал Павловский.
При этом «режиссер» руководствовался целым рядом критериев. Для Ельцина главным требованием была лояльность, ему нужен был человек, который обеспечит защиту его близких и их интересов, никогда не поддастся общественному давлению и не отменит амнистию. Далее, по словам Павловского, подыскивали человека с опытом службы в армии или госбезопасности, это должно было гарантировать лояльность все более строптивых силовиков. Но главное, им требовался человек, способный победить на выборах. В поисках идеального кандидата Кремль прочесывал горы социологических данных, собранных Управлением по внутренней политике для отслеживания общественных настроений.
В конце 1998 года по запросу Кремля агентство «Имидж Контакт» провело опрос в 204 районах страны, охватив 350 ооо респондентов. Событие осталось почти незамеченным, но это был явный сигнал, что начинается «кастинг» (как выразился Павловский) кандидатов в президенты. Самый масштабный на тот момент опрос в России показал, что подавляющее большинство электората хочет увидеть на будущих выборах кандидатов «с военной выправкой, кто мало говорит и действует решительно».
Один опрос, по словам Павловского, показался наиболее интересным. В мае 1999 года исследовательские центры «Ромир» и ВЦИОМ провели опрос со многими вариантами ответа: «За какого персонажа фильма вы бы проголосовали на ближайших президентских выборах?» Самыми популярными ответами были: за Жукова, маршала Красной армии в годы Великой Отечественной войны (его часто изображали в исторических фильмах), за Глеба Жеглова, жесткого следователя МУРа из сериала «Место встречи изменить нельзя», а на третьем месте оказался Штирлиц, герой чрезвычайно популярного сериала «Семнадцать мгновений весны», который впервые вышел на телеэкраны еще в 1973 году.
Стойкий, но гуманный Штирлиц – образец советского мужчины. Двенадцатисерийный фильм изображал подвиги этого вымышленного агента НКВД, внедрившегося в аппарат гестапо. Он раскрыл план американцев сорвать Ялтинский договор и заключить сепаратный мир с Гитлером, чтобы преградить СССР путь в Восточную Европу. Этот решительный, вдумчивый, патриотичный и мягкий в общении человек оказался прекрасной рекламной вывеской для оплатившего съемки сериала КГБ и моральным компасом для целого поколения советских людей. Теперь он оказался образцом президента.
Павловский утверждает, что результаты этого опроса особенно их заинтересовали, потому что в тот момент Кремль, работая над операцией «Преемник», выбирал из двух кандидатур силовиков – либо премьер-министр Степашин, в прошлом министр внутренних дел, либо Владимир Путин, подполковник КГБ, служивший в Дрездене, а теперь возглавлявший ФСБ. Казалось непростым делом «продать» избирателям человека из спецслужб, ведь это самая непопулярная структура в России, – но теперь все стало ясно: избиратели получат агента КГБ, работавшего в Германии. Так в коротком списке кандидатов осталось одно имя.
Знаки времени: Кремль, уклоняясь от реальной политики, правил с помощью политтехнологий, с помощью телевизионных образов, прямо как в романе Виктора Пелевина. Афоризм канадского мыслителя Маршалла Маклюэна «Медиа – это сообщение» из предмета безобидной болтовни на светском приеме превратился в убийственно серьезную аксиому государственного управления. 14 марта 2000 года, когда выборы закончились победой Путина, еженедельник «Коммерсант Власть» вышел с фотографией Штирлица в гестаповском мундире под заголовком: «Штирлиц – наш президент».
Глава 12. Пешки
Владимир Путин поступил на службу в КГБ сразу по окончании юридического факультета ЛГУ в 1975 году и несколько лет в период холодной войны прослужил в Германии. Он вошел в политику (покинул ли он при этом КГБ, не вполне ясно) и стал работать на мэра Санкт-Петербурга Анатолия
