извертеться и сменить множество неудобных положений, когда за низкой громоздкой дверью послышался лязг, а потом та со скрипом ржавых петель отворилась. И тут же ко мне в темницу втолкнули Жертьена. Я от неожиданности вскочила, но приблизиться к демону не дал грозный предупреждающий окрик.
– Сидеть! А тебе стоять! – Орал толстый коротышка, которого не сразу рассмотрела за спиной мага.
Тут я заметила, что на Тьене были наручники, а на шее странный светящийся серо-голубым светом ошейник. И тут же в каменной клети стало совсем тесно: вошли сразу трое крупных мужчин. Они-то и заставили демона опуститься на колени на ту самую солому в углу комнаты. Дальше повозились немного с цепями, сковывая ими руки моего любимого. Сделали свое черное дело, крякнули удовлетворенно и затопали на выход. С ними покинул нас и коротышка, коротко хохотнув в мою сторону.
И все это время Жертьен, не отрываясь, смотрел на меня. Что выражал этот взгляд, могла догадаться. Но в нем было, все же, много всего, и оно так перемешалось… Однозначно, демон гневался. На пленивших его драконов, на свое бессилие оказать им сейчас сопротивление, на меня за легкомыслие. Еще в его глазах было много боли. Не телесной – я на нем не видела никаких повреждений. Переживал, значит, так остро произошедшее с нами. Но еще ощутила в его взгляде боязнь за меня. Она лишь на миг проскочила, а потом Тьен спрятал ее в глубине синих глаз, а мне довольно бодро сказал:
– Допелась, милая! Доигралась, земных шалостей не прекратив?! Я тебя сколько раз предупреждал, чтобы рот не открывала? И знала же уже, как твои песни на многих из нас действуют!..
– А можно было быть более откровенным?! Все секретничали! Постоянно чего-то не договаривали! Могли бы прямо сказать: «Этот козел чешуйчатый есть презренный негодяй, собравшийся ради похоти бросить жену и двоих детей. » Что вы пытались меня от него оградить. Что чуть войну из-за этого с драконами не развязали. Стратеги, что бы вас!.. – Тут я как очнулась от нахлынувшей обиды на обвинение, и вспомнила, что мы ругались, находясь в очень скверном положении, и, возможно, в последний раз. – Что же теперь будет, Жертьен?!! – И из глаз сами собой полились слезы.
– Хм, милая, ты реветь вздумала? – Нет, чтобы пожалел, а этот демон поддел меня. – Не узнаю свою малышку. Всегда такая храбрая была. До безрассудства! Иди-ка лучше ко мне. Я, как видишь, сам к тебе приблизиться никак не могу.
Я послушно поднялась с нар и приблизилась. Оказалось, цепи были так на нем закреплены, что демон даже в полный рост не смог бы подняться.
– Стой! Не садись на камни. Лучше ко мне на ноги. Вот так. Я тебя обниму? – Спросил, прежде чем опустить свои скованные руки, как одеть их мне на голову, а потом обнял с нежностью.
– Тьен? А почему они тебя посадили со мной в одну темницу? У них других свободных казематов не оказалось, или… – Договорить не смогла, ком в горле не позволил.
– Догадливая ты моя. – Грустно выдохнул он мне в висок. – Я выпросил своей покорностью возможность увидеться с тобой.
– Договаривай, Жертьен. Вот сейчас совсем неуместны недомолвки и обман во благо. Что задумал сделать с нами этот червяк с крыльями?
– Мы пришли к соглашению, что я стану совсем покорным, а он тогда не станет выжигать мою метку у тебя на спине.
– Не поняла! А зачем тогда все? На кой я ему с твоей меткой?! Или!.. Постой! Она может исчезнуть… И в каком случае это произойдет? – Я резко повернулась в кольце его рук, чтобы лучше видеть лицо и особенно глаза демона. – Что для этого должно произойти?! То, что думаю?!! – Выговорить слова, что мой любимый должен был погибнуть, не хватило сил.
– Что ты так испугалась, маленькая? Не все еще потеряно. На границе стоит Мортей со своими боевыми ребятами. Дарминг отправил жесткое послание правителю страны. А меня сюда сопровождал Бонлинг, и он обязательно передаст братьям, что здесь происходит. Так что, отчаиваться рано, милая.
– Ох, Жертьен! Почему это все произошло? Почему именно тогда, когда я так хочу быть с тобой, любимый?!
– Потому, что ты не доверяла мне. Потому, что я был ослом.
– Это ты сейчас сказал о своем нежелании связывать со мной свою судьбу?
– О том, что упрям, не менее тебя, дорогая. Вбил себе в голову, что гордость потерять – стать зависимым от женщины. От любой женщины, Ириньяс. Так сам себя убедил в этом за столько-то лет, что… Представь, я даже магические способности использовал, чтобы противостоять тебе, то есть твоему обаянию, красоте, чувству юмора…
– Вот снова зубы-то мне заговаривать и не надо! – Коснулась губами его волевого подбородка. – Так прямо и скажи, что изо всех возможных и немалых сил сопротивлялся зову демонической природы. Но в моем случае ничего не помогло. И знаешь, почему? Что так удивленно смотришь? Да, я знаю ответ. Попроси меня, его тебе сказать.
– Разрешаешь себя поцеловать? – Хитро скосил на меня глаза.
Я разрешила. И мы целовались жарко и долго. Настолько, что в себя пришли только тогда, когда демон с силой дернул руками. От ярости, что они сдерживали его распалившуюся страсть к его единственно желанной женщине. Цепи мерзко звякнули, а мы пришли в себя.
– Вампиры всех миров! – Заскрипел зубами белобрысый маг, пытаясь снова загнать глубже в себя вожделение, взрывом его накрывшее. – Извини, малыш. Я сейчас абсолютно лишен магии. Этот ошейник… Он ее блокирует. И перед тобой сейчас всего лишь обычный демон.
