передними и короткими задними ногами, пробиравшегося через заросли лиан. — А как он забавно работает!
Зверь встал на задние лапы, передними, как руками, нагнул к себе молодое деревце и начал объедать сочную зелень.
— Это родственник того, что встречался раньше, — объяснил всем Глинский, — только этот еще древнее, его зовут…
— Мы бы совсем без вас пропали, Дмитрий Николаевич, — засмеялся Торопов, — всех-то вы зверей знаете. Как только у вас в голове помещается!
— Нечего смеяться, — обиделся тот, — я ведь не смеюсь, когда вы с профессором рассматриваете разные камни и глину. Каждому свое, батюшка!
— Ну, вот и обиделся! — огорчился Торопов. — Смотрите как покраснел! Да будет вам, не сердитесь!
Глинский действительно рассердился. Его бледное лицо покраснело, близорукие голубые глаза смотрели сердито и недовольно. Ему надоели постоянные шутки товарища, он так любил всяких животных и не понимал, над чем тут смеяться.
— Ну, не буду больше, — извинялся Торопов. — Я ведь просто так, не хотел вас обидеть. Вы так любуетесь всеми зверьми, что мы с Бедфордом боимся за вас. Что же с вами будет, если мы пройдем дальше и увидим еще каких-нибудь новых чудовищ. Вы от радости, пожалуй, совсем помешаетесь!
Эти слова рассмешили зоолога, и ссора была забыта. К вечеру того же дня опять встретились с мастодонтами. На этот раз удалось довольно долго наблюдать их. Огромные животные с наслаждением пили воду из небольшого лесного озерка.
— У этих хобот еще короче, — заметил Торопов, приглядевшись к животным.
— Да, по-моему тоже, — согласился с ним Бедфорд. — Спросим у Дмитрия Николаевича, он рад будет поговорить о зверях.
Глинский и в самом деле был рад поговорить. Он совершенно забыл о насмешках товарища и долго рассказывал всем, что эти мастодонты древнее виденных раньше, поэтому и хобот у них короче.
— Видите, какие у них длинные бивни, хобот много короче, и им очень неудобно рвать им листья и другую зелень, бивни все время мешают. Постепенно из рода в род хобот у этих животных вытягивался да вытягивался, пока не стал таким длинным, как у теперешних слонов, а одна пара бивней выпала, — закончил он свои объяснения. — Так из мастодонтов произошли слоны.
Идя рядом с Белкиным, Катя невольно любовалась огромными папоротниками с красивыми вырезными листьями, стройными финиковыми пальмами и другими никогда не виданными деревьями и растениями. Из зарослей папоротника нередко слышалось шипение и показывалась противная змеиная голова, а по деревьям прыгали небольшие обезьяны разных пород и при виде людей быстро исчезали в ветвях. Было очень жарко и душно. Все казалось раскаленным под ослепительно яркими лучами невидимого палящего солнца.
— Вот жара-то! — проговорил Белкин. — Парит, словно перед дождем.
— Да, особенно когда тащишь такую тяжесть, — в первый раз пожаловался доктор Флит.
До сих пор он безропотно тащил на себе складную палатку и запасы провианта, а каждый из путешественников нес только свои собственные теплые вещи, которые были совсем не нужны в этой жаркой стране.
— А право, кажется, будет дождь, — заметил Торопов, поглядев на потемневшее небо. — Смотрите, вон какая туча!
И в самом деле, стало темнее, и путешественники с радостью заметили, что небо подернулось дымкой. Поднялся ветер, деревья закачались и зашумели. Они разбили палатку под ветвями большого дерева и решили переждать дождь. Вскоре послышался страшный шум, и палатка закачалась от ветра.
— Вот так ливень! — говорил Глинский. — Пожалуй, и нашу палатку пробьет. Слышите, как шумит, словно все рушится вокруг!
Но ливень был непродолжительным: через несколько минут небо очистилось, откуда-то снова полились яркие лучи света и быстро обсушили землю. Все же дышать стало легче, и вся компания с новыми силами отправилась в путь.
— Знаете что, — сказал вдруг доктор, заведовавший провиантом, — а ведь провизии у нас осталось мало, пожалуй, не хватит на обратный путь, да и дичи, как назло, почти не попадается. Что ж будем делать? Придется поворачивать назад.
Все запротестовали и решили лучше сократить дневную порцию и питаться фруктами (бананами и финиками)[30], но все-таки продолжать путь. Прошло еще несколько дней. Лес сильно поредел, большие деревья попадались реже, зато было много огромных папоротников и хвощей.
Жара была страшная, и путники подвигались вперед медленно.
— Ах, хорошо бы выкупаться! — мечтал Белкин.
