Вместе с их винтовками нацгвардии и пиратским прошлым, а мы не хотим кооператоров вытерпеть. Откуда же они другие возьмутся из вас?
ИС: Там при этом существовала религия.
ИК: И тем не менее человеческий материал существует только тот, который существует. Все новое будет строиться из того, что вокруг нас. Да, они заранее воспитаны в традициях сговора с внеэкономическими силами, чего не было у Рокфеллеров. Те не знали, что такое мафия.
ИС: А ты понимаешь, что это пахнет новым витком стагнации, потому что это формирование капитализма по типу 16 века? У нас времени не хватит на то, чтобы всплыть.
ИК: А это зависит от того, насколько будет открыта дорога. И вообще сама природа преступности, даже мафиизированной, всегда отличается тем, что в ней центробежная сила преобладает над центростремительной. Она не может огосударствиться окончательно, пока не приобретет политическую окраску, но тогда она становится уже не бандой, а фашизмом. Бессмысленно бороться с мафией, пока для нее есть самый большой успешный образец. Бесполезно спрашивать, почему простые люди убивают друг друга ни за грош после того, как 70 лет убивали избранные. А слой предпринимательски-интеллигентный у нас планомерно уничтожался и не 70 лет, а больше. В период, когда он всплыл, Лукичу невероятным усилием воли удалось развернуть этот процесс вспять. Когда единственный раз после 1861 года был разрушен и взорван вековой союз между боярством и урлой против третьего сословия. Этот союз потерял под собой почву и дыра начала заполняться третьим сословием. Повернуть это казалось уже невозможно. Но сумели сыграть на инерции рецидивов царизма. Конечно, нужен был такой гений и беспардонный нахал, как Лукич. Нужно было уцепить такие исторические корешки и так усиленно их муссировать и вытягивать со всей тонкостью политической игры… Возможность переиграть существует на каждом историческом этапе. Все зависит от масштаба личности и сил, которые она сумеет вовлечь.
ИС: Думаю, не случайно в ряде стран, поздно вступивших на путь буржуазного развития, произошли аналогичные процессы (в Германии, Японии). Видимо, не главное, Лукич или генерал Тодзио. Главное — волна возвращения в средние века.
ИК: Это не главное, но существенное. Тут начало создаваться гражданское общество после формальной отмены феодализма одновременно с развитием системы производства, а не раньше. В Европе, благодаря во многом секулярному характеру католицизма, та же интеллигентная прослойка начала складываться раньше, чем запахло капитализмом в современном понимании этого слова. И когда начались соответствующие экономические процессы, уже существовал достаточно широкий класс свободных лиц — инициаторов, которые могли включиться в процесс сразу. У нас же все это вырастало из грубого купечества и образование шло параллельно процессу промышленного производства. Поэтому всегда ощущалась ублюдочность, неготовность третьего сословия. Самый большой бред марксизма в том, что интеллигенция обслуживает правящий класс.
ИС: Строго говоря, правящий класс — это и есть интеллигенция, просто специфическая. Две самые богатые категории Древнего Рима — это крупные латифундисты и актеры. Нерон не считал для себя зазорным выйти на сцену.
ИК: Это точное наблюдение. Самое кошмарное, что натворил Маркс, когда он в своих экономических построениях сделал внеэкономический христианский трюк — внес понятие прибавочной стоимости и антропологизировал его, оторвал его от чисто экономического контекста и внезапно превратил его в воровство. Это подмена: плохо отнимать деньги сверх тех, которые возникли в процессе труда. Но это же бред, потому что он не определил труд организатора или инициатора производства, как труд превосходящий. Инженер, который придумал экскаватор, должен был получить больше рабочего, который привинтил к нему винт. Поменялись все представления о труде. Ушли в область этики, нравственности. А в России это нашло хорошую почву, потому что правящее и низшее сословие не надо было учить. Они всегда знали, что надо отнять и разделить поровну.
ИС: Не надо винить Маркса. Если бы дарвинизм был принят здесь как руководящее учение, мы бы еще не то увидели, но виноват ли Дарвин?
ИК: Оно и было принято, между прочим. Вот эта какогеника в противоположность евгенике (замечательный греческий язык: «плохой», «злой» — ?????). Выведение по принципу эрдельтерьера — пример использования дарвинизма в марксистских целях.
ИС: Вот, Марин, а ты удивляешься «Веселым картинкам» с их глистами. Поговорила с представителем интеллигентной группы…
МТ: О! Вернулись к группе. Так ты являешься по отношению к ней представителем интеллигентного правительства?
ИК: Н-е-е-ет. Нельзя переносить на малые коллективы законы большого общества. Я бы хотел, чтобы новый период «Нау» характеризовался неформально консультативным элементом, чтобы все в присутствии всех свободно высказывали свое мнение. Сейчас так и происходит. Свободная обстановка возникла, потому что сошлись совершенно новые и открытые люди. Дай Бог, чтобы это не запакостилось. Со временем в малых коллективах возникают традиционные роли: записной фантазер, делец… Маски обуславливаются уже не только их действиями, но заранее настроенным окружением. И люди уже не могут их снять. Живое общение начинает умирать, превращаться в функциональный розыгрыш. Это накладывается на творчество, потому что рождается предвзятое отношение к мнению каждого по творческим вопросам. И в этой системе инициатива начинает пробуксовывать. Поэтому они нуждаются в очищении, но не искусственном, а когда действительно чувствуешь — дышать нечем. Вот этот человек должен уйти, иначе — не жить. Мне пока очень нравятся все ребята. Собрался состав, в котором сбалансированы темпераменты. Добродушный флегматик — это Джават — Рафик Нишанов внутри коллектива, только без этически неблаговидной роли Рафика, на чисто человеческом уровне. Плохо, когда такого ставят в парламент, а в семье — как хорошо: «Зачем волнуешься, дорогой? Да садись, садись, я тебе потом дам слово». Человеческие качества похожи на аккорды. Они не могут быть красивы или некрасивы сами по себе, вне ладо-тональной системы, в которой расположены… Стройный Игореша Копылов из «Петли
