Сейчас мы живем с Западом в едином информационно-культурном пространстве, поэтому то, что имеет значение в Лондоне, имеет значение здесь. Если сравнить альбом «Яблокитай» (я не имею в виду артистический уровень) с последними творениями Дэвида Боуи и «Ю-Ту» (которые записывались почти одновременно), будет видна общая тенденция — попытка при помощи ритмов, взятых из других жанров, оживить рок-песню. Это уже общемировая тенденция.
ВП: Признайтесь, заимствовали ли вы что-либо из западного песенного материала, работая над песнями для «Наутилуса»?
ИК: Абсолютно сознательно и даже в настоящее время использую этот литературный прием, поскольку считаю, что он совершенно законный. Постмодерн в этом веке сделал его даже банальным. Это же не дословный перевод, а использование каких-то фрагментов, диалог с культурой, которую ты слушаешь.
Если говорить о новом альбоме, то в нем очень много позаимствовано у Леонарда Коэна, типа цитаты «Сестры печали». В альбоме «Разлука» есть такие смешные источники (в песне «Ален Делон говорит по-французски»), как название дискотечной песни уже подзабытой группешки «Бананарама», она называлась «Robert De Niro speaks Italian».
ВП: Русскому року от силы тридцать лет от роду. Почему так быстро закончился его век?
ИК: У нас же мало кто хочет делать что-то новое. Во-первых, в силу возраста, который делает человека до какой-то степени консервативным. Во-вторых, наше поколение родилось в этой стране между двумя мирами, у нас было долгое и счастливое детство, которое кончилось несколько лет назад. Оно на многих давит, как груз, который нельзя стряхнуть. Отсюда всякие «митьковские песни», дикая популярность фильмов «Белое солнце пустыни», «Кавказская пленница» и т. д.
ВП: В отличие от рока, поп-музыка, на ваш взгляд, переживает развитие?
ИК: Безусловно. Поп вообще ориентирован на моментальную продажу, поэтому сразу отражает всякие новые тенденции.
Рок-н-ролл же — это явление культовое, он создал собственную толпу слушателей, которые на него ходят из соображений полуидеологических. Не важно, что и как играется, главное — атмосфера. Поэтому он и захлебнулся во вкусах этой аудитории, которая не растет, не расширяется.
Акулы пера. Илья Кормильцев
Ведущий: Перед самым началом московских концертов в ходе прощального тура «Наутилуса» вы распространили заявление, суть которого сводилась к тому, что Вы покидаете группу, потому что считаете, что все это уже в прошлом, и потому нет никакой нужды дальше каким-либо образом сотрудничать. Почему возникла такая необходимость уйти, можно сказать, в самом конце истории?
ИК: Дело в том, что за некоторое время до прощальных гастролей «Наутилуса» мне стали поступать многочисленные звонки от собратьев ваших по журналистскому цеху, которые говорили что-то типа: «Ну расскажите получше, как это у вас тут задумано — этот рекламный трюк насчет прощальных гастролей». Я говорю: «Это не рекламный трюк». Те: «Да ну, мы знаем лучше, сами такие придумываем, расскажите, как Вы это придумали». Я почувствовал, что есть необходимость сделать какое-то действие, которое подчеркнуло бы для широкой публики, что это действительно навсегда, чтобы не было дороги назад. И я считаю, что оказал этим определенную услугу группе и Славе в первую очередь.
Ведущий: Ну теперь можно окончательно говорить… закончились самые последние концерты в Екатеринбурге, что легенда утонула. Вам не обидно, как одному из начинателей движения?
ИК: Мне абсолютно не обидно, поскольку легенда может стать легендой, только когда она утонет и не раньше.
Ведущий: Ну хорошо… и тем не менее с группой связан целый период жизни. И потом, мне почему-то казалось, что когда Вячеслав Бутусов был у нас в программе, он, может быть, и выглядел немного усталым, но все же вполне жизнеспособным и очень творческим человеком. В голове у него масса идей, и они могли продолжать и продолжать работать дальше. Как вы думаете, что все-таки явилось основной причиной, по которой они решили прекратить свою работу?
ИК: А причин было очень много, нельзя все свести к одному простому ответу. Наверное, лучшим ответом будет то, что сказал однажды один мудрый старый еврей: «Всякой вещи под солнцем свое место и свое время». Я уверен, что Слава действительно полон идей и жизненных сил.
