– А вам не приходит в голову, что любой сосед, родственник, мог на моём месте заниматься такой добродетельностью, как ухаживание за больным человеком и вы бы его ставили под подозрение? Вы тоже могли быть вместо меня. Правильно я говорю начальник?
– Мог бы и я ухаживать за больной Юргиной? – переспросил следователь, – отвечаю, – да мог, но у меня, понимаешь – ли, биография чистая, а у тебя пробы негде ставить. И отмывать тебе её придётся ой, как долго, – сказал Носов, – потому что тебя Колчин по всем характеристикам исправительных учреждений характеризуют, как вероломного и матёрого элемента.
Колчак переменился в лице, факты действительно говорили против него, к тому – же в квартире полно его отпечатков пальцев осталось:
– Начальник, я бы извинился перед вами, если бы вас чуточку знал и уважал, – после кроткой паузы сказал Колчак. – То, что я сейчас вам скажу, можете принять на свой счёт и сделать выводы. Так вот слушайте: – Умный человек ни когда не станет отдирать изношенные подмётки с добротных голенищ сапог, а выбросит всё в хлам. Вы заглянули в моё прошлое, и пытаетесь мне инкриминировать преступление, которого я не совершал и только потому, что вам не понравилась моя биография. Биография может быть у знаменитого человека, у Толстого или Чехова, а у простого человека сущность. Умный человек будет разбираться в ситуации, профессионально опираясь на реалии событий. А что такое биография для простолюдина. Это выдумка идиотов любящих заглядывать за пазуху соседу или соседке под подол. Плевал я на неё. Я в университет, когда поступал, сам не заполнял её. Дал пачку сигарет, одному мукарю, он мне начеркал, что – то. Добровольно раздевать, свою душу через писанину, я ни перед кем не собираюсь. И ещё о биографиях. Маршал Жуков и Маршал Конев, были офицерами царской армии, а вам должно быть хорошо известно, что до Сталинских времён к таким людям относились с недоверием. А эти люди с подмоченной биографией, привели Советский Союз к великой победе, выиграв войну у фашистов. А генерал армии Власов, имевший чистую биографию, сдал немцам две армии и создал вместе с Гитлером свою армию, чтобы воевать против своего народа. Вот вам и доверяй биографиям, – закончил Колчак.
Следователь внимательно выслушал Колчака, и словно пережёвывая его отрицательное мнение к биографиям, сказал:
– С таким мышлением, тебе надо было родиться, немного раньше в конце девятнадцатого века, глядишь, и у тебя была своя биография. А ты родился с запозданием, поэтому я тебя задерживаю на семьдесят два часа. Такое право мне даёт закон, и тебе это хорошо известно. Но ты для нас пока не обвиняемый, а подозреваемый. Думаю, что за эти трое суток, мы накопаем или улики против тебя или освободим за недостаточностью тех – же самых улик.
…Колчак противоречить ему не стал. Догадывался, что действовал Носов явно не по своему усмотрению, а по указке вышестоящих органов. Но желание заехать по этой самодовольной рыжей харе у него было велико. Вовку отвели в КПЗ, сняли с него ремень и шнурки. Вытащив всё из карманов, деньги, ключи, завели в камеру. В неё он вошёл злой, грязно сквернословя, проклиная законы, и ментов. Закрывавший за ним дверь дежурный по КПЗ открыл следом кормушку и предупредил его:
– Колчин, услышу ещё мат, пойдёшь у меня на пятнадцать суток.
– Если ты мне такую канитель устроишь, то ты и будешь сам молиться, чтобы у меня эти сутки быстрее прошли.
– А, что ты мне сделаешь, плохого? – спросил мент.
– Да ничего я тебе делать не буду, но камеру мыть и парашу выносить будешь сам. Это я тебе обещаю, а не будешь, прокурора позову.
– Это почему я должен парашу выносить? – недоумевал мент.
– А ты господин урядник знаешь досконально свою должностную инструкцию? – спросил Колчак
– Я охранять вас должен, чтобы вы здесь не безобразничали и не сбежали, а если, что у меня есть свисток, – он вытащил из кармана свисток болтающейся на сапожной дратве.
– Свисток я тебе завтра утром в попку твою румяную забью, когда поведёшь меня на оправку.
– Пистолет у тебя хоть есть? – донимал его Колчак
– Если надо найдём, – похлопал он себя по кобуре.
– У тебя там кусок сала или бабки от поборов лежат, когда вы старушек щипаете на улицах за незаконную торговлю овощами со своих огородов.
– Ты чего такой злой? Обидели тебя? – спросил дежурный.
– На обиженных воду возят, а меня разозлили. Не дали проводить друга в последний путь – перешёл у них разговор в нормальное русло.
– Особо не отчаивайся, может, завтра разберутся и отпустят, – сказал милиционер.
– Благодарю, обрадовал, – но хоронят его сегодня. А ты вроде и пархатый, но вроде не злой мужик. Хочешь я тебе за это анекдот, про кондитерскую фабрику расскажу?
– Валяй, я люблю анекдоты слушать.
– А жопа не слипнется?
– Нет, что с ней случится, – не поняв насмешки, – ответил дежурный.
Обитатели камеры весело рассмеялись, а дежурный с непонятливым лицом выглядывал из кормушки. Затем быстро её закрыл.
– Вот это лицо нашей рядовой милиции, ни ума, ни юмора – сказал Колчак.
После этого за дверью раздался смех дежурного. Он тут – же открыл кормушку вновь:
