увлеклись шитьём. Только я кроить не могу, а она мастерски это делает. Навещу Лару и угощу её вашими пирожными.
…Возвращаясь из ресторана, они шли по Центральной улице. Колчака держали по разные стороны под руку две прекрасные дамы. Он гордо вышагивал в окружении двух кисок, замечая, что все прохожие восхищённо смотрят на них. Молодые женщины, тоже заметили, что их небольшая компания привлекает к себе внимание пешеходов, и они специально шли не торопясь, делая короткие шаги, чтобы продлить приятное ощущение себе и окружающим.
Простились они, пребывая в хорошем настроении, около дома Лары.
– Заходите и ко мне в гости? – сказала Надежда, – я вас с мужем познакомлю.
– Зайдём обязательно, – пообещал Колчак.
Надежда скрылась в подъезде дома Лары, оставив после себя, запах дорогих духов. Вовка с Полиной плотно прикрыли за ней дверь подъезда, и пошли к своему дому. Хотя домой идти не хотелось. Настроение было хорошее и у обоих. На улице у них вязались разговоры на любые темы, а в квартире при матери, обо всём не поговоришь громко, даже находясь в своей двенадцатиметровой комнатке. Они дошли до гастронома, где Колчак на оставшиеся деньги купил Шампанское и торжественно сказал, выходя на улицу:
– Свадьба продолжается!
Они зашли в беседку около дома, открыли там шампанское и вдвоём распили его.
В западне
Во дворе разнеслась весть, что Витю Леонова задержали пьяным на перевозе и посадили в обезьянник. На следующий день он зашёл к Колчаку и поведал ему интересную историю:
– Меня забрали в жандармерию. Я в клетке до утра просидел, а утром пришёл твой друг Ланин, – мусор поганый. Он мне сказал, что меня за мелкое хулиганство непременно посадит на пятнадцать суток, будто я всю линейную службу обзывал матом. Я материться, вообще не могу. От меня никто в жизни мата не слышал. Я пьяный могу без чувств, свалиться и мой рот после этого закрывается на замок. Короче Ланин говорит мне, я тебя вызволю отсюда, но за одну услугу. Будешь мне каждый шаг своего соседа докладывать. То есть тебя. Я без звука согласился на его условия. Мне главное выбраться было оттуда. А шпионить, я конечно за тобой не буду, ты сам хорошо понимаешь.
– Правильно ты поступил Витёк, а докладывать ты ему будешь в обязательном порядке, только не то что он хочет услышать, а то, что, я тебе буду говорить, – учил его Колчак.
– Понял Владимир, только ты на меня не обижайся и не думай плохого ничего? – оправдывался Витя.
– Витёк прекращай, ты чего угорел, что – ли в обезьяннике? Я же тебе сказал, что ты правильно поступил, – успокоил его Колчак. – Я только не понимаю что ему от меня надо? – Куда он лезет? Власов участковый, всего один раз к себе в околоток вызвал. По душам поговорил со мной и больше ни разу не проявлял интереса ко мне. А у этого попка в клочья разлетается от нездорового азарта. Наверняка, он ещё кого – то подвязал ко мне, не только на улице, но и на работе. Надо понаблюдать за своими кадрами в порту.
…Колчак поблагодарил Витю за ценную информацию и пошёл домой. После разговора с Витей Леоновым, Колчак долго мозговал, как укротить Ланина, а когда ему пришла идея, он пошёл к Сашке Мареке.
– Пошли на улицу выйдем, поговорить надо? – пригласил Колчак Мареку во двор.
– Слушай меня внимательно, мне нужно помещение, где можно закрыть человека, чтобы он несколько дней оттуда не смог выбраться. Главное, чтобы он ни кем не был там услышан. Чтобы это была хорошая ловушка, куда он сам туда добровольно зайдёт, а выйти не сможет без посторонней помощи. Ты подумай, где такое место в городе есть? Я тебя не тороплю. Об этом пока знать должны только трое. Ты, я и Витя Леонов. Луке, говорить ничего не надо, а то он по дурости сболтнёт, кому ни будь.
– Я догадываюсь, кому ты сети плетёшь, – сказал Марека, – а лучшего места, чем графские развалины для этого не найти, далеко от домов и дороги. Ночью если громко выть, может Ланина, кто и услышит.
– Хотя бы ночь он там просидит, меня это вполне устроит. Сейчас ночи холодные, ему достаточно там будет переночевать, чтобы прихворнуть немного, – сказал Колчак, – давай пройдёмся туда? На месте легче план разрабатывать.
– Пошли, всё равно делать нечего, – согласился Марека.
…Графские развалины, это было замороженное больше двадцати лет недостроенное здание дворца культуры. Никем не охраняемое, оно сиротливо стояло недалеко от частного сектора и центральной городской магистрали. Белый силикатный кирпич от выпадавших осадков приобрёл мрачный серый цвет. Местами наверху стояли плиты перекрытия.
– Вот смотри? – показал Марека помещение, – здесь высота, где – то десять двенадцать метров, чтобы попасть вниз с торца есть бункер, где должны
