склонны принимать в РСДРП кого ни попадя… И IV съезд РСДРП оказался «проходным», лишь выявившим противоречия между ленинской частью партии и той частью, которую уже можно было называть
Чтобы понять атмосферу IV съезда, достаточно упомянуть следующее… При 122 делегатах с решающим голосом Ленин при выборах бюро съезда не получил абсолютного большинства голосов, а вместе с меньшевиком Ерманским («Руденко») получил относительное большинство голосов (60 — Ленин, 58 — Ерманский). И вопрос о признании одного из них членом бюро съезда ставился на отдельное голосование, утвердившее членом бюро Ленина[88].
О. Е. Ерманский (Коган) (1866–1941) известен в истории партии как вполне рядовой персонаж: в движении с восьмидесятых годов, в 1905 году работал в Петербурге и затем в Одессе, после поражения революции — ликвидатор, после Октября — член ЦК меньшевиков, в 1921 году из партии меньшевиков вышел и занимался научной работой в Москве. Но в 1906 году Ленин в руководящем активе РСДРП, как видим, котировался на одном уровне с каким-то Ерманским… Ленина это, конечно, не умаляет, зато показывает, как мелко плавали тогда «вожди» пока ещё «единой» РСДРП.
Из Стокгольма Ленин через Финляндию возвратился в Петербург — на полулегальном положении. 9 (22) мая 1906 года он под именем Карпова выступил на митинге в Народном доме Паниной. Анатолий Васильевич Луначарский пишет об этом выступлении Ленина как о единственном его открытом выступлении перед широкой публикой. Сам Луначарский на этом митинге не был, но бывшие там товарищи рассказывали, что по залу мгновенно пронеслось, что этот никому не известный «Карпов» — знаменитый Ленин, и «Карпова» встретили овацией, прерывали аплодисментами и овацией же проводили.
Однако нормой были деловые ленинские выступления на закрытых собраниях в партийной среде. Через два дня после «панинского» триумфа Ленин принимает участие в собраниях социал-демократов Московского и Франко-Русского районов Петербурга… Чуть позднее читает лекцию на собрании рабочих столичного Сан-Гальского подрайона. В июне 1906 года под именем опять-таки Карпова выступает с докладом по аграрному вопросу в зале Тенишевского училища перед группой делегатов Всероссийского съезда народных учителей…
С начала августа 1906 года Ленин опять в Финляндии, в Выборге, где готовит выпуск первого номера новой нелегальной, уже чисто большевистской газеты «Пролетарий»… Позднее он переехал на знакомую ему дачу «Ваза» к Лейтензенам в Куоккалу, а оттуда периодически наезжал в Териоки — по партийным делам и на дачи большевиков В. Д. Бонч-Бруевича и Л. Б. Красина…
Как видим, большевики далеко не всегда были людьми без определённого достатка. Были среди них и те, кто имел в обществе вполне прочное положение. Сам характер партии, рассчитанный на политическое просвещение масс как верный способ перехода власти к народу наименее болезненным образом, привлекал к Ленину наиболее толковых прогрессивных людей в России, и наиболее толковые становились именно большевиками.
Или, по крайней мере, помогали им.
Надо сказать, что к середине 1900-х годов блестяще подтвердилось наблюдение Бисмарка насчёт того, что русские долго запрягают, но быстро ездят. В 1903 году прошёл II съезд РСДРП — фактически первый, а через три года РСДРП имела, худо-бедно, пусть и ограниченную, но возможность обращаться к народу с думской трибуны. И эту возможность через все думские кризисы рабочие депутаты будут иметь теперь до самого начала Первой мировой войны.
Ленин же начинает уделять анализу думской работы всё больше внимания. Верно призвав к бойкоту первой Думы в 1906 году, он впоследствии будет рассматривать думскую трибуну как удобный плацдарм для идейного наступления на царизм.
КАК он жил тогда? Не руководил, не водительствал, не «проводил деятельность», а просто жил? Ведь жизнь даже самого великого и незаурядного человека состоит не только из великих деяний и свершений, не только из выдающихся результатов работы гениального ума или блестящего таланта, но и из ежедневных житейских деталей…
В 1905 году Владимиру Ульянову ещё не было даже сорока лет, он — в прекрасной не только физической, но и в спортивной форме, потому что был прекрасным спортсменом — пловцом, велосипедистом, городошником… И после очень длительного перерыва он попал в Санкт-Петербург — город для него не только хорошо знакомый, но и почти родной… Столица, «северная Пальмира», город-музей, мировой центр культуры, сосредоточие увеселений — и изысканных, и простонародных… Город нескольких выдающихся библиотек, наконец!
И под Петербургом, близ станции Саблино, живёт мать, которую он тоже не видел уже много лет.
Зять Марии Александровны — муж старшей дочери Анны, Марк Елизаров, работавший бухгалтером в управлении Николаевской железной дороги, — на деньги, заработанные во время ссылки на Дальнем Востоке, купил в Саблино удобный одноэтажный деревянный дом рядом с лесом… Небольшой сад с беседкой, неподалёку — живописная река Тосно… В просторном доме разместились и Елизаровы, и Мария Александровна, и её младшая дочь — «Маняша».
Это была настоящая небольшая семейная партийная организация…
Анна Ильинична, формально домохозяйка, часто наезжала в город, занимаясь сбором средств для столичного большевистского комитета за счёт пожертвований, устройства платных лекций и концертов, продажи партийной литературы… На Анне и «Маняше» были ещё и переписка с Владимиром Ильичом, нелегальные транспорты литературы.
Мария Ильинична — секретарь Василеостровского комитета РСДРП — заведовала также «техникой» Петербургского комитета партии. На партийных
