и всем не согласным с Лениным признать себя стоящими вне партии… Нетрудно представить и реакцию тех же Плеханова или Троцкого.
Да, удар был силён: Ленин устами своих представителей заявил, что всех, кто не стоит на его позиции, он не считает революционными социал- демократами, а мотивировал своё мнение тем, что за него — абсолютное большинство организованных рабочих России.
Конечно, в какой-то мере Ленин вольно или невольно блефовал — он действительно пользовался поддержкой большинства, и даже абсолютного, однако настроения местных партийных организаций большевиков склонялись всё же не к размежеванию, а к примирению.
Так прав ли был Ленин в своей жёсткой позиции?
А вот прикинем…
У него, у партии и у российских рабочих уже был опыт революции 1905 года — опыт неудачной революции… Говорят, что умные люди учатся на чужих ошибках, а глупые — на своих, но как же определять тех, кто не учится даже на собственных ошибках?
Чужого опыта народной государственности у российских социал-демократов было — кот наплакал. 72-дневная Парижская Коммуна 1871 года, когда у власти стояло рабочее правительство, — вот, собственно, и всё! Но и этот опыт показывал — колебания, неустойчивость, соглашательство, мягкотелость, склонность к речам вместо дела, отсутствие решительности и принципиальности гибельны для успеха пролетарской революции.
Свой собственный опыт 1905–1907 годов должен был бы убедить, вроде бы, в том же… Казалось бы, из опыта первой русской революции вытекал один разумный вывод: решительность, решительность и ещё раз решительность! Причём — с учётом преследований и террора властей требовалось обязательное развитие сильной нелегальной партии, полностью свободной от соглашательских элементов, но создающей прочную массовую базу при малейших легальных возможностях.
И вот вместо этого среди людей, считающих себя членами РСДРП, появляются ликвидаторы, богоискатели, богостроители и «ликвидаторы наизнанку» — отзовисты… Рабочие дезориентированы, растеряны, им хочется единства, а «вожди» тянут в разные стороны… И разобраться в том, кто прав, а кто — нет, способны далеко не все.
Но разобраться-то надо! И можно ли терпеть в руководстве рабочей партии, обязанной быть решительной и боевой, членов нестойких, литераторствующих, тянущих в «экономизм»?
Логика Ленина была железной, и это была действительно логика… Мы к чему рабочих зовём? К демократической республике! Возможна демократическая Российская республика без свержения самодержавия? Нет! А возможно свержение самодержавие без революции? Тоже нет!
Так какого чёрта вы, господа хорошие, выступаете против Ленина, который все эти годы только об этом вам всем и толкует!? Причём Россия, особенно рабочая Россия, тогда начинала серьёзно революционизироваться — реакция вождей II Интернационала это лишний раз подтверждает, причём это свидетельство «со стороны», так сказать. И если бы не начавшаяся война, то ещё неизвестно, когда стала бы возможна ленинская пролетарская революция в России — в октябре 1917-го или в октябре 1915 года?
Последнее предположение исторически вполне имеет право на существование, если помнить, что летом 1914 года в России назревало что-то вроде революционного кризиса.
А может быть, и мощный кризис…
Ещё год назад Центральный комитет призвал рабочих отметить 1 мая митингами, демонстрациями и маёвками, но особого отклика этот призыв в массах не получил, 1 мая 1913 года прошло для властей достаточно спокойно. В 1914 же году началось с забастовок в очередную годовщину 9 января, продолжилось стачками по поводу массовых отравлений работниц на предприятиях Петербурга. После изгнания из Думы на 15 заседаний рабочих депутатов в Петербурге прошли забастовки протеста, а в Баку после маёвки началась всеобщая забастовка. Её поддержали в обеих столицах и в ряде других городов.
3 июля полиция стреляла в 12-тысячный митинг рабочих Путиловского завода. Петербургский комитет РСДРП призвал к забастовке, и 4 июля бастовало уже 90 тысяч, 7-го — 130 тысяч, 11-го — 200 тысяч… В Питере, в Баку и Лодзи появлялись баррикады… Стачечное движение было шире, чем летом 1905 года, а реакционная печать публиковала статьи с заголовками типа: «Бадаева (думского депутата-большевика
13-го и 14 июня 1914 года в газете «Трудовая Правда» была напечатана аналитическая статья Ленина «Рабочий класс и рабочая печать»[156]. И из её цифровых выкладок было видно, насколько выросло к 1914 году как революционное настроение масс, так и влияние большевиков. Подобные ленинским оценки проводились и позднее, и примерная сводная статистика такова…
В 1913 году 70,2 % всех групповых рабочих сборов на 3106 рабочих газет в целом пришлось на 2181 «правдистскую» газету; 21,3 % — на 661 ликвидаторскую (то есть меньшевистскую) и 8,5 % — на 264 левонароднические (по сути, эсеровские).
В 1914 году из всех групповых рабочих сборов на 4068 газеты на 2873 правдистские большевистские газеты пришлось 70,6 %; на 671 меньшевистскую — 16,6 % и на 524 левонароднические — 12,8 %.
Устойчивое преобладание влияния большевиков с тенденцией к росту — налицо! Одновременно теряли свои позиции меньшевики. Даже среди склонных к соглашательству рабочих железных дорог меньшевиков в 1914 году поддерживало не более 24 %. Наиболее же сильны меньшевики были в 1914 году в среде печатников — до 40,8 %.
