инструктировал, как себя вести при встрече с обезьянами.
? Макаки терроризируют весь город, отнимают у людей еду, — жаловался Акил. — К счастью, они пока не догадались отбирать деньги, чтобы покупать еду в супермаркетах!
Неожиданно из кустов нам наперерез вышел здоровенный самец макаки. Он неторопливо приблизился к моему спутнику и обнюхал его.
? Главное — не шевелиться. Тогда он ничего не сделает, — прошептал Акил, подняв руки вверх и пытаясь излучать миролюбие. Обезьяна ощупала его карманы и, ничего не найдя, направилась ко мне развязной походкой тюремного надзирателя.
? А ну пошел отсюда! — закричал я на обезьяну и замахнулся кулаком. Макака испуганно удрала в кусты. В моём кармане лежала шоколадка, которую я собирался съесть сам.
Жертвенный паук
За пределами химачальской столицы начались настоящие Гималаи. Узкая дорога вилась вдоль бурного и мутного Сутлежа, пытаясь повторять его контуры. Вверх и вниз, влево и вправо. Этаким зигзагом я въехал в Киннаур — восточную провинцию штата Химачал Прадеш.
Традиционно Киннаур был связан с Тибетом сильнее, чем с Индией. После раздела Индии и ухудшения индо-китайских отношений Киннаур оказался частично изолирован. Что в итоге было не так плохо, поскольку местные жители сохранили свою самобытность и традиции. Древние индийские тексты называли жителей Киннаура, киннеров, полубогами. И даже сами боги, согласно легендам, выбрали эти места для своего проживания.
Одно из священных мест Киннаура — храм Бхимакали Джи в Сарахане. Говорят, раньше здесь совершали человеческие жертвоприношения. Бхимакали — это Дурга, жена Шивы. В Индии, если вам встречается неизвестное женское божество, это наверняка Дурга. Или Кали, или Парвати… У этой богини сотни разных имен. И олицетворяет она шакти — женскую энергию, созидательную или разрушительную. Сарахан — одно из 51 священных мест силы, разбросанных по стране. В нынешней Индии слово «шакти» обозначает любую энергию. Простая электрическая розетка — тоже шакти.
Войти в храм Бхимакали Джи можно лишь босиком и в оранжевой пилотке, которая выдается на входе. Оранжевый — священный цвет. Обереги на стене храма — не привычные перцы чили и лимончики, защищающие от сглаза простых индусов, а апельсин и горные травы. Пышно одетая Бхимакали восседает на втором этаже башни как большая мама в окружении «детей» — прочих богов индуистского пантеона. Во дворе храма сушится белье и бродит часовой с винтовкой. Следит, чтобы ни один злоумышленник не проник в священное место без оранжевой пилотки.
Раньше местной богине Кали приносили человеческие жертвы. Потом времена изменились, и людей заменили животными. Сейчас в Индии нравы еще более вегетарианские — уже и животное просто так не зарежешь. Но богиня смерти всё так же требует подношений! Говорят, теперь на алтарь кладут жертвенного паука. Уж не знаю, режут ли его зазубренным и ржавым от крови кинжалом или расплющивают обычным тапком.
Я решил сделать небольшую вылазку из Сарахана и посетить живописные близлежащие деревни. Цветущие яблони, заснеженные горы и черепичные крыши киннаурских домов навевали мысли о средневековой Японии. Только вместо самураев здесь ходили смуглые люди в круглых шапочках- топи с зелёными и красными отворотами.
В деревне Рангори появление иностранца вызвало фурор. Местные жители рассматривали меня издалека, но подойти не решались. Двое мальчиков о чём-то долго шептались, потом один, набравшись смелости, подошёл и спросил на английском:
? Что это у тебя в руках?
? Фотоаппарат, — ответил я.
? Ну, вот я же говорил, фотоаппарат! — обратился он к приятелю. — А ты: «Таких больших не бывает»!
Яблочное вино и пирог боли
Я углублялся всё дальше на восток по горной дороге. Она была не шире трёх метров. С одной стороны вертикальная стена, с другой — глубокая
