купленную в Урумчи пачку изюма. На пачке по-английски было написано «элитный изюм в форме лошадиного вымени». Какое поэтичное сравнение, чисто уйгурское!
Дикий край, кочевой. Мы проехали городок Янычар, а затем Каргалык. Основной бизнес здесь ? изготовление и продажа острых уйгурских ножей. Когда-то кривые уйгурские сабли славились на весь тюркский мир. По легенде, здешние джигиты, потомки воинственных гуннов, могли сабельным ударом перерубить ствол ружья. Сегодня сабельные бои потеряли актуальность и спрос на длинные клинки уже не тот. Искусство местных мастеров пользуется спросом лишь у случайных туристов и коллекционеров. Но по китайским законам крупные ножи нельзя провозить в поезде, поэтому приезжие покупают крошечные складные ножики ? насмешку над славной оружейной традицией. Только иностранцы еще не знакомые с местной полицией, да уйгуры побогаче не боятся выложить деньги за хищные кинжалы с красивыми ручками из рога.
После Каргалыка начинается знаменитая трасса G-219, она же Западная тибетская дорога, долгое время закрытая для иностранцев. Мы катили по ней и очень собой гордились.
Тибет всегда был обособлен и не слишком приветлив к приезжим. На рубеже ХІХ-го и ХХ-го веков за влияние на этот регион боролись две суперимперии ? Британская и Российская. Позиции царской России тогда были сильны. Если бы наши победили ? фантазировали мы ? то после революции здесь появились бы две новые советские республики: Восточно-туркестанская и Тибетская. В Кашгаре стояла бы статуя не Мао, а Ленина, сжимающего в руке тюбетейку. В тибетских храмах Ленин сидел бы в позе лотоса с поднятым вверх пальцем, призывая учиться и ещё раз учиться, чтобы окончательно победить невежество. Потом в перестройку уйгуры захватили бы в России рынок шавермы, а тибетские ламы заряжали бы воду и исцеляли болезни по телевизору.
Мы всё крутили и крутили педали и вскоре заметили, что пейзаж из плоского стал холмистым. Теперь сельские жители реагировали на нас спокойнее и почти не удивлялись. В их глазах читалось: «A-а, это городские… У них там ещё и не такое встречается!..»
Дорога шла то вверх, то вниз. Холмы становились всё выше. Вниз катиться было легко, а вверх — попробуйте-ка! Изо всех сил я жал на педали, уговаривая велосипед:
? Ну, пожалуйста, родной… Ну, давай…
Но китайский велосипед делал вид, будто не понимает по-русски, и на очередной крутой горке норовил встать как вкопанный. Приходилось слезать и толкать его руками.
Синьцзянская экзотика постепенно уходила, но тибетская еще не появлялась. Промежуток занимала пыльная извилистая дорога с грязными маленькими кафе, где руки нужно было мыть в тазике с водой, которой уже воспользовалась дюжина предшественников, а навесные потолки сплетены из этикеток от лимонадных бутылок. Зато на каждой остановке здесь можно было найти непременные китайские термосы с кипятком, отдохнуть и согреться.
Горная болезнь
Вот и первые тибетские грузовики: их кабины были украшены свастиками, а радиаторы — белыми шёлковыми шарфами-хатаками, которые преподносят ламам в знак почтения. Пейзажи сменились в очередной раз. Казалось, всё те же горы, но формы и краски были другие, невероятные, сочные.
Но красота здешних гор коварна, иного может и убить. Перевал Чирагсалди Ла имел дурную славу — периодически от высотной гипоксии здесь погибали туристы, а несколько лет назад сгинул целый отряд китайских солдат. Этот перевал мы благополучно миновали и поднялись ещё выше.
К концу дня мы уже были без сил, а впереди ждал очередной высокий перевал. Мы уже собирались ставить палатку на поляне у дороги, как вдруг увидели тяжело поднимающийся в гору грузовик. Если в Тибете живёт чёрт или какой-то его местный аналог, то это именно он дёрнул нас махнуть грузовику рукой. Мы решили: сжульничаем чуть-чуть, поднимемся на перевал на грузовике, а вниз скатимся, сэкономим силы и время. Это была серьёзная ошибка!
Тибетцы легко согласились взять нас с собой. Мы закинули велосипеды в кузов, а сами сели в кабину. В дороге я почувствовал дурноту. Водитель и его напарник без конца курили, так что в кабине было нечем дышать. Грузовик раскачивался из стороны в сторону, и меня укачало. Голова начала кружиться, а содержимое желудка рвалось на свободу. Грузовик остановился в деревушке Сумжи на высоте 5080 метров. Можно было поехать в нём дальше, но мне было нехорошо, к тому же мы и так сократили путь.
Тибетская бабушка из ближайшего дома напоила нас горячим молочным чаем и разрешила поставить палатку прямо во дворе её дома. Я с
