Вечером меня познакомили с настоящим саньяси, бродячим святым, который жил в пещере у моря, а к местным йогам заходил на вегетарианский ужин. Саньяси, которого все называли Свами Джи (Уважаемый Мастер), согласился обучить меня медитации. Вдобавок на «ферме» в это время жила целительница из Киева по имени Према. Она была готова вести для желающих уроки энергетики.
Так за один день я приобрёл сразу трёх учителей. «Вот и Путь!» — решил я и с рвением взялся за занятия.
Вставать приходилось с рассветом. Обливание водой, зарядка и небольшая прогулка по склону горы к пещере Свами Джи. Час молчаливого самосозерцания в пещере, затем возвращение на «ферму» и полтора часа занятий йогой. Потом завтрак, отдых, занятия энергетикой с Премой. Потом снова йога и иногда пение мантр. Изредка после ужина игра на барабанах возле костра.
За пару недель такой жизни что-то изменилось во мне. Кажется, я начал ощущать энергетику земли, людей и музыки. Я вообще стал равнодушен к вкусной еде и развлечениям, зато научился различать мельчайшие звуки и ощущения.
Помню, как во время медитации я сидел на крыльце, и мне на спину сел комар. Я отчетливо ощущал, как его лапки прицепились к моей коже, как проникает в меня тонкий хоботок, и моя ? кровь начинает переливаться в паразита. Но к тому времени я уже умел владеть собой и просто наблюдал за происходящим. Комаров было много, и их зуд под потолком был не просто назойливым гулом, а симфонией разных голосов — я мог, не открывая глаз, сосчитать всех комаров, летающих под потолком. Умение бесполезное, но забавное.
Мне стали сниться яркие сны, а днём сильно болела голова. Я чувствовал энергию в своих ладонях, и ещё что-то пульсировало в точке «третьего глаза», как будто некий луч хотел вырваться несвободу, но не мог. Один раз мне показалось, что ещё чуть-чуть и внешний мир стечёт вниз, как акварель под дождём, а за ним откроется что-то другое. Возможно, я немного переусердствовал в своих попытках освоить эзотерические техники?
Печальный пример губительных экспериментов с психикой находился прямо на глазах. Русский парень, инвалид и наркоман, день за днём тихо умирал на ступенях индуистского храма в километре от нашей «фермы». Помочь ему было сложно, парень стал совершенно невменяемым. Пристрастие к дурманящему «чарасу» плюс сомнительные эзотерические практики привели беднягу к тому, что он вообразил себя карающим Шивой. В Индии вообразить себя воплощением бога-разрушителя — само по себе ещё не преступление. Но одержимец зачем-то напал на похоронную процессию, торжественно нёсшую покойника к месту сжигания. Разъярённые участники процессии сильно поколотили драчуна, и подвесили его вверх ногами на воротах. Из-за побоев и долгого висения на воротах у бедного парня загноились ноги. Друзей у него не было, денег тоже. Даже местные нищие не хотели спать рядом с ним на ступенях храма. К счастью, кому-то удалось связаться с родственниками «русского йога», и они успели забрать парня домой до того, как стало слишком поздно.
Из Гокарны я уехал вглубь штата Карнатака. Будто какая-то сила толкала меня вдаль. Не зная точно, что делать, я старался следовать Пути. Выбирая направление на перекрестке дорог, я смотрел, не будет ли какого-нибудь Знака для меня? Обычно Знак был всегда. Упавший лист, бегущая кошка, птичий крик — всё было наполнено смыслом. Я чувствовал себя немножко шаманом, читающим окружающий мир как книгу. А ведь ещё недавно смеялся над религиозными фанатиками, повсюду видящими мистические знаки.
В джайнском городке Дхармастала в росписи на стенах местного храма я обнаружил знакомые изображения чакр, невидимых вихревых узлов, отвечающих за здоровье и энергию человека. Если говорить примитивно, то это такие узлы, которыми душа «пристёгнута» к телу, как пуговицами. Было странно увидеть, что секретные эзотерические знания, которыми в индуизме владеют лишь продвинутые йоги, в джайнском храме выставлены на всеобщее обозрение.
Джайнизм — религия экстремального ненасилия. Религиозных джайнов повсюду окружает жизнь, а любое действие человека причиняет этой жизни вокруг одно неудобство. Жизнь и душа для джайнов обозначается одним словом «джива». Джива есть в животных, растениях, воде, камнях, огне, даже в электричестве — поэтому на их использование наложены строгие ограничения. Нельзя повышать голос, плевать на землю, убивать комара, бросать камень, ломать растение, тратить слишком много воды. Некоторые джайны ходят с повязками на лице, чтобы зря не глотать «живой» воздух, и с метёлками, чтобы сметать с пути мелких букашек. Из-за своей религии джайны считают «недеяние» (иначе говоря, отсутствие деятельности) достойным образом жизни.
Джайны не пашут, ведь так они могут причинить боль земле. Не рыбачат, не охотятся, не разводят скот. Даже строительством и простыми ремёслами джайны занимаются неохотно. Из всех профессий они предпочитают ростовщичество или ювелирное дело. Они богаты, но деньги им не слишком нужны, так как их религия призывает к умеренности и запрещает бессмысленные развлечения. Большая часть денег направляется на благотворительность. Единственная разрешённая страсть — это коллекционирование. Джайны собирают всё на свете, и их частные коллекции впечатляют.
В едва заметном на карте городке Дхармастала находится впечатляющий музей с коллекциями старинных фотоаппаратов, граммофонов, духовых ружей, драгоценных украшений, каменных идолов и ещё тысячами прочих экспонатов. Во дворе музея выставлена коллекция индуистских деревянных храмовых колесниц, каждое колесо по 2–3 метра в высоту. Неподалёку установлены в качестве памятников самим себе самолёт и паровоз — как они только попали сюда в горы?! Ещё в городке есть отдельный музей, посвящённый ретро-автомобилям, которых там несколько десятков.
Джайны — не только отчаянные коллекционеры, но ещё аскеты, мистики и эзотерики. После 40 лет, когда старшие дети женятся и способны обеспечить себя сами, многие мужчины отправляются в странствия в лес, горы или по святым местам. Они добровольно отказываются от секса, спят лишь по 4 часа в сутки, их дневной рацион еды (самой простой, вегетарианской) помещается в сложенных вместе ладонях.
