— А куда же Толька-то делся? — недоуменно спросил рыжий лесоруб. — И Горюнов пропал. Вместе с машиной исчезли. Во дела, блин!
— Совсем Россия оскотинилась, — недовольно проворчал лесоруб, пивший чай из алюминиевой кружки. — Ладно молодежь деньги „капустой“ называет и набралась всяких словечек из видиков. Но ты-то, Илья, — обратился он к рыжему, — мужик ведь. Дети у тебя, а все туда же, мать твою в баню.
— Ладно тебе, Иваныч, — поморщился Илья. — Тут видишь, чё делается. Приехали за Толькой эти трое, а он раньше укатил и пропал вместе с машиной и Горюновым. Вот тут и выбирай слова, твою мать!.. — плюнул он. — Похоже, скоро нас всех…
— А лес кто пилить станет? — усмехнулся Иваныч. — Мы лес валим и годны им поэтому. Конечно, если что-то вякать начнем, под пилу запросто положат. Лично мне все эти дела их мимоходом шли. Мне двоих детей поднимать надо да стариков родителей обеспечить. Платят здесь неплохо, на других участках и половину не получишь. Лишь бы платили вовремя, а кто нами управлять будет, мне лично без разницы.
— Вот такие, как ты, Россию запросто назад коммунякам отдадут, — усмехнулся смуглый крепыш, — потому что…
— А тебе-то, Али, до России что? — остановил его Иваныч.
— Вот уж не думал, — покачал головой Али, — что от тебя такое услышу. Ведь сколько лет вместе, да и семьями дружим.
— Давайте все-таки про Тольку, — сказал скуластый парень. — Все-таки и бабки наши ушли. Если не Анатолий их взял, то кто?
— Да Анатолий никогда такого не сделал бы, — возразил Иваныч. — Я его уж сколько лет знаю. Скорее всего пытаются подставить его. А вот зачем все это, не знаю. Я предполагаю — Анатолия убили и деньги забрали, чтобы мы думали на него. Тогда, даже если и в милицию обратимся, его будут искать по подозрению в краже. Хотя дурость это, конечно… Там денег-то всего двенадцать тысяч пятьсот три рубля. Но видимо, на это нас и толкают.
— Тогда, выходит, среди нас крыса имеется, — сказал длинноволосый парень.
— Точно, мужики, — кивнул Илья, — Андрей прав. Как мы про это раньше не подумали? Кто же это? — Он по очереди осмотрел всех.
— Надеюсь, никто из нас, — проворчал Иваныч. — А подумать на любого можно.
— Не скажи, — перебил его Андрей. — Месяцев пять назад к нам в бригаду сунули пятерых, а три месяца назад еще троих. За тех, кто был с нами сначала, я голову даю.
— Тоже верно, — вмешался Иваныч. — Значит, надо составить список тех, кто в бригаде недавно. И отметить тех, кто пришел по рекомендации хозяев. Покумекаем трохи и выйдем на эту крысиную морду.
— Мне Чернов не по душе, — сказал Андрей. — Уж больно он крученый. И с москвичами все время терся, пока они тут были. Помнишь, наверное?
— Да, я помню, — кивнул Иваныч. — Но мне, например, Букин не в кайф. Какой-то он больно скользкий.
— Сейчас надо сесть, — вмешался в разговор Али, — взять список и обсудить каждого. На всех ведь тоже собак не навешаешь.
— Да не в масть все вышло, — недовольно усмехнулся куривший сигару Леонид. — Похоже, у нас вот-вот неприятности начнутся. Срисовали нас мусора с лесными делягами, а сейчас в этом деле уже два жмура. Братанов Лапиных порешили. Насчет младшего особенно непонятно… — Он затянулся.
— Чего тут непонятного-то? — усмехнулся плотный бородатый мужчина. — Пропал Толька. Не от бабы же он слинял?… Замочили его. А ментовня на нас это дело повесить хочет. Давненько они нас за решетку упрятать желают. Я сразу базарил — зря мы с этими бизнесменами хреновыми дела заимели.
— Не потянули бы мы войны с ними, — возразил Леонид, — они бы прислали сюда команду, и от нас остались бы только кружки с недопитым чифирем. Ништяк, что так мы еще какие-то бабки маем. А насчет жмуров — тут Сысой, сучара, на нас пытается неизвестно что навесить…
— Да при каких тут Сысой? — зло спросил бородач. — У тебя к Сысою свои претензии, так не втягивай нас в это.
— Ты, Каштан, за базар отвечаешь?! — заорал Леонид. — Знаешь…
— Не кажи зубы! — прорычал тот. — Я таких, как ты…
— Хорош! — рявкнул коренастый старик с наколками на обеих руках. — Что вы как бабы на базаре, — презрительно поморщился он. — Надо по делу базар вести, а вы… — Он махнул рукой. — В зону вам пора обоим. И не базлать! — осек он собравшегося что-то сказать Каштана. — Этих деляг доить надо. Если не будут монету гнать, сожжем к едрене фене все ихние запасы древесины! Шустрый, когда бабки они должны подогнать? — спросил он.
— Через неделю.
— В общак зоны почти все уйдет, — вздохнул старик. — Сейчас там караул, можно сказать. В некоторых уже и пайка мылится. А раз пайка разыгрывается, зона — гиблое дело. Пайка уже давно не играется, но раз на зонах начали, значит, кранты там. Получается, надо братву поддержать. А мы никак на пожизненно осужденных не выйдем. Вообще никакого выхода…
— Даже если бы и был выход, — заявил Каштан, — я бы туда копейки не дал. Наших там раз-два и обчелся. А греть этих чеченских ваххабитов, уж хрен им на рыло! — зло добавил он.
— Правильно Каштан базарит, — поддержал его Леонид. — Греть этих боевиков или маньяков, которые пацанят трахают, хрен им, сучарам!..
— Да дело не в них, Пингвин, — сказал старик, — а в том, что выйти не удается ни на кого. Кстати, Финна повязали. Да пока хрен на его дела. Надо что-то тут решать. Эти деляги не выступают, что платить не будут? — взглянул он на Шустрого.
— Они нам как за работу бабки гонят, — напомнил тот. — Мы же транспорт им подкнокали, участки, где лес путный имеется. Ну и с финнами свели. Я про покупателей базарю.
— Короче, вроде шестерок, — недовольно заметил старик. — Вот уж не мыслил…
— Да хорош тебе, Пахан, — процедил Пингвин, — ты, в натуре, нас за дураков держать начал?… Мы тебе такое дело нашли, бабки в карман без хлопот идут, а ты…
— Но тогда чего же вы кипеш подняли, — усмехнулся Пахан, — если у вас все хорошо и гладко? Короче, вот что — жмуров на нас запросто повесить могут. Но и от бабок отказываться — себя не уважать. Тут какие-то бумаженции роль играют. Я не в курсе, что за бумаги, но они имеются. Что тебе москвич базарил? — обратился он к Пингвину.
— Что надо бумаги перехватить, — отозвался тот. — Вроде должны прийти к Тольке Лапину из столицы. Вот я и поехал к нему прощупать. А он, сучара, уже отвалил.
— Наследил только, — проворчал Пахан. — Срисовали тебя лесорубы. Наверняка уже и менты про твой визит в курсе. Ведь базарил, чтоб туда просто так не рисовались. А вы, как малолетки, мать вашу, — он скрипнул зубами, — суетесь, как на дискотеку. Теперь жди визита мусоров, — предупредил он. — И так нам житья нет, а тут еще…
— Но мне позвонил Илья, — огрызнулся Пингвин, — и попросил…
— А ты думал, там письмо от зазнобы? — зло перебил его Каштан. — В натуре, Пахан базарит — стремно это. Засветили…
— А как ты туда за двумя лесовозами ездил, так этого как будто никто не видел!.. — усмехнулся Пингвин.
Каштан покосился на него, но промолчал.
— Короче, вот что, — решил Пахан, — сейчас соваться туда не будем. Ты просто бабки возьмешь, — кивнул он Шустрому, — и все. И объясни: засветились вы там прилично. А ты этому Илье, — он перевел взгляд на Пингвина, — скажи, что не успел. Мол, подставить меня решил. Вы же Лапина убрали, а меня, сучары позорные, крайним сделать решили, поэтому придется еще раскошелиться. Увязывать с ментами нужно, а за это платить придется. Понял?
— Не выйдет, — покачал головой Пингвин.
— Запросто такие дела не делаются! — отрезал Пахан. Каштан, усмехнувшись, отвернулся. — И вот
