приезжих торговцев фруктами данью облагать. Сейчас время не то. Не забывайте, что мы ушли от тех дел, да и место уже занято городскими. А возвращаться снова — будет бойня. Разборок я не боюсь, но лишний повод ментам дать, чтоб нам лапти сплели, тоже не хочу. Короче, вот что я вам скажу: кто хочет, пусть отваливает. Я буду дело с лесом под себя подгребать. Сейчас в столице этих хреновых деляг кто-то мочит одного за другим. Так что моментом пользоваться надо. И насчет лесоповала вариант имеется. Надо тебе, — он кивнул Каштану, — съездить туда и сделать вид, что пытаешься узнать, кто беспределом занимается. Мы, мол, ничего не слышали и самозванцам предъявить хотим. Ломовик с нами уже давно не контачит, и мы навесим ему этот беспредел. Понял?
— Боюсь, они не поверят, — усмехнулся Пингвин, — и намылят Каштану шею. Тогда уж придется браться за них всерьез. А не хотелось бы, ведь сам базарил, что сейчас можно под себя это дело подгрести.
— Надо сделать вид, что мы ничего не знаем о тех, кто устроил там разбор, — сказал Пахан, — и тогда мы подомнем под себя лесорубов. Мужикам надо бабки зарабатывать, им эти разборы на хрен не упали. Кстати, там сейчас леса полно, а покупателей нет. Мы устроим разбор с Ломовиком, найдем покупателя, и они наши. Москвичам сейчас не до этого, — усмехнулся он.
— А что, — кивнул Баптист, — Пахан дело базарит. Мужикам, в натуре, на хрен эти разборы нужны. Им детишек кормить да женушек одевать. Надо попробовать.
— Ништяк, — сказал по телефону Худой. — Но… — Он нахмурился и выслушал ответ. — Ништяк, — повторил он. — Когда? Годится. Я еду. — Он отключил телефон. — Похоже, Валька была права. Но это касается ее, а не меня. — Он присел и вытащил из-под кровати чемоданчик, достал оттуда „ТТ“ с глушителем и три обоймы. Одну вставил в рукоятку и передернул затвор. Сунул пистолет за пояс сзади и натянул олимпийку.
— Да я сделал все так, — кивнул Ли, — как ты говорил. В те дни, когда нужно было, Худой был у Вальки. Только я что-то ни хрена не пойму, зачем все это?
— Появился шанс стать пусть не владельцами, а совладельцами, — сказал Мастер. — Но Гнилой все испортил. Как мне сказали, он у Инки набрал полную сумку разной хреновины. Я всегда говорил, что крыса не будет настоящим хищником. В общем, он напортачил. Кто стрелял в Рудакова?
— Худой. А зачем тебе это надо? Ведь сам говорил, ментов не трогать ни в коем случае.
— Надо. Пахан должен занервничать. А как у них дела с этим охотником?
— Тополя ищут ребята Пахана и какой-то узкоглазый. — Ли засмеялся.
— Нахватался ты определений, — понял его Мастер. — Себя так же зовешь?
— Иногда, когда злой на себя, — посмеиваясь, признался Ли.
— Ты мне нужен будешь в Москве, — сказал Мастер. — После того как Гнилой сглупил, я думал — все, пора заканчивать. Но получается, можно еще кое-что ухватить. Вообще-то так даже лучше, потому что предъявить нам убийства ментам будет трудно. Есть одна дамочка, кстати, довольно симпатичная и решительная… — Он улыбнулся. — Никак не мог предположить это, пока сам не убедился. Но об этом потом. Сейчас здесь надо будет поработать. И еще, — он пристально посмотрел в глаза Ли, — не держи мысль, что я и от тебя избавлюсь. Тут другой случай. Мы оба это начали и до конца будем вдвоем. Только вот что, — вздохнул Мастер, — обещай мне, если вдруг меня ранят, то сделаешь все, о чем в Чечне договаривались.
— Сделаю, — пообещал Ли, — но и ты…
— Я помню, — ответил Мастер.
— Сучары поганые! — процедил куривший у костра Ломовик. — Значит, решили подставить меня? Но я им, сукам, устрою веселую жизнь и пышные похороны!..
— Ванюта передал, — подошел к нему плотный молодой мужчина с АКМ, — что он ночью будет стариков делать. Мы должны рядом быть. Тополь вполне может появиться. На Степкиных похоронах он не был, но приходил смотреть на посылку, — усмехнулся мужчина.
— К поселку соваться не будем, — сказал Ломовик. — Здесь сейчас везде пасут. И если кто-то увидит, сразу ментам звякнет. Надо менять место, — вздохнул он. — Ты вот что узнай, Кот, кто именно из взятых ментами начал им песни петь. Я должен знать, что за сука меня подставляет.
— Узнаю, — пообещал тот.
— Куда он, паскуда, делся? — растерянно глядя по сторонам, пробормотал один из двух бородачей.
— Хрен его знает, — отозвался второй. — Я…
И рухнул лицом вперед. Под его левой лопаткой торчала рукоятка ножа. Первый, увидев нож в спине подельника, выстрелил в ту сторону, откуда бросили финку, прыгнул за ствол обожженного молнией дерева и замер.
— Брось винтовку, — тихо посоветовал ему кто-то.
Он разжал пальцы, винтовка упала.
— Нож я не кидал, — спокойно проговорил державший у виска бородача наган Тополев, — а ударил. Неужели не заметили, что след кончается? Я подпрыгнул, ухватился за ветвь и за деревом встал. Чего хочет Ломовик?
— Я из команды Бурого, — сипло отозвался бородач. — Ломовик сейчас ментам нужен. Но мы не знаем, где он.
— Кто убил Степана?
— Ломовик с парнями его взяли… Отпусти, — умоляюще проговорил он. — Я…
— Ты бы меня отпустил? — усмехнулся Тополев и рукояткой сильно ударил его в висок. Тот упал. Присев, Дмитрий вытащил нож из спины первого и всадил второму в горло. Быстро обыскал убитых, забрал у них деньги и документы. Подумав, сунул за пояс взятый у первого „ПМ“. Нашел у него в кармане запасную обойму. Потом оттащил убитых к заросшей густой травой яме и спустил туда. Замел следы длинной веткой. Винтовки взял с собой. Отойдя метров на двести, сломал приклады и сунул в неширокий лесной ручей. С винтовкой в руках, прислушиваясь к звукам леса, быстро пошел вдоль ручья.
— Кто там еще? — потягиваясь, спросил молодой мужчина в затемненных очках.
— Открывай, Шустрый, — произнес голос за дверью.
— Кого принесло? — недовольно пробурчал он.
— Да открывай ты, шустрота хренова!
— Клык? — удивленно отозвался хозяин и, открыв замок, потянул на себя дверь. На площадке стояли Эдуард и еще трое парней. — Заходи, — Шустрый отступил назад.
— Зови Кабана, — кивнул стоявшему рядом парню Эдуард и шагнул в квартиру.
— А я вас завтра ждал, — сказал Шустрый.
— Где Пингвин? — спросил Эдуард.
— Я его сейчас привезу. — Шустрый стал натягивать джинсы.
— Кто там, Валек? — послышался женский голос.
— Проводи шкуру, — велел Эдуард и пошел на кухню. Остальные двинулись за ним.
В прихожую вошли еще двое.
— Давайте сюда, — позвал их Эдуард.
— В темпе одевайся, — войдя в спальню, поторопил Шустрый лежавшую на кровати молодую женщину, — и мотай отсюда.
— Да ты чего, Валек? — потягиваясь, вздохнула она. — Ведь говорил…
— В темпе сваливай!
— Гуляет Шустрый, — усмехнулся Эдуард, открыв холодильник и достав бутылку коньяка. — Давайте за успех! — Он поставил бутылку на стол.
— Ты ему про пушки напомни, — сказал Кабан.
