— А Турков на вас выходил? — снова спросил голос.
— Пока нет, — увидев, как сидевшая за пультом женщина, капитан милиции, покачала головой, ответил дежурный.
— К дому подъехали, — усмехнулся рослый омоновец, — чтоб сразу туда войти. Пора! — Он вскинул руку.
И тут вышедший из машины Кубышка, словно споткнувшись, рухнул лицом вниз.
— Что за дела? — рассматривая машины в бинокль, удивился подполковник.
— Начали! — скомандовал омоновец.
— Кубышка — труп! — закричал рослый и, отшвырнув пистолет, вскинул вверх руки. — Мы сдаемся!
— Что там? — нервно спросил подскочивший к окну Пахан.
— Менты! — раздалось внизу.
Хлопнули несколько выстрелов.
— Все, — обреченно проговорил Пахан, — кина не будет, кинщик спился. Мать их!.. — Он обессиленно опустился на пол.
— Ты им скажи, ментам! — закричал Пингвин. — Я не при делах, я в гости к тебе пришел! Я…
— А в бетон я, что ли, Баптиста сунул? — криво улыбаясь, перебил его Пахан.
— Ну ты и сука!.. — Пингвин бросился к нему.
Крепкий парень, стоявший рядом с Паханом, сбил его с ног.
— Руки за голову! — врываясь в комнату, крикнул омоновец.
В окна вскочили еще четверо. На улице омоновцы надевали наручники парням Кубышки.
— Так, — рукой с зажатым в ней пистолетом с глушителем Бурый махнул вперед, — тронулись. Того, кто откроет дверь, класть тихо — и сразу в дом. Тополь нам нужен живой.
— Мы со двора войдем, — проговорил Ванюта.
— Всем лежать! — раздался громкий голос, и бандитов осветили направленные на них фары трех машин. — Шевельнетесь — перестреляем всех!..
Ванюта вскочил, вскинул винтовку и выстрелил. И сразу со всех сторон раздались автоматные очереди.
— Сдаюсь! — закричал, вжимаясь в землю, Бурый.
— Теперь можно и в Москву, — улыбаясь, сказал Мастер. — На машине догоните поезд, объясните, что опоздали к отправлению. Ясно?
— Да, — ответил Ли.
Худой молча кивнул.
— А дальше все понятно, надеюсь. Едете по адресу, который я дал, и никуда нос не высовываете до моего звонка.
— Кто убил Кубышку? — раздраженно спросил генерал-лейтенант. — Стреляли с водонапорной башни, стрелок опытный. Все-таки далековато, а влепил точно. Пахан сядет, и надолго. Три трупа в кабинете нашли. Ему их и повесим. Не отвертится.
— Его надо отдельно держать, — сказал полный майор, — а то в камере до суда пришибут.
— Да, — кивнул генерал, — обязательно проконтролируйте. Самозванца могут и удушить. Но кто же убил Кубышку?
— К лесорубам надо кого-нибудь отправить, — напомнил следователь прокуратуры. — Там сейчас положение критическое. Денег у них даже на питание нет. Поэтому вполне могут попробовать лес налево продать. А мы договорились со строителями, они у них партию купят, и еще заказы будут.
— А что с Тополевым делать? — спросил Рудаков. — Мужика сейчас задержали. Разрешение на оружие он где-то потерял, вот его и сунули в КПЗ.
— Выпишите новое, — махнул рукой генерал. — Все-таки благодаря ему взяли Ломовика, Бурого и Пахана. Жаль, конечно, что Кубышка и Ванюта убиты. Но все-таки о Кубышке можно больше не думать. — Он облегченно вздохнул. — Неплохо нас поздравили коллеги из Вятки.
— Как — в камере? — попытался приподняться на кровати Сысоев. — Да ведь он…
— Выпустят, — улыбнулся Рудаков, — его по горячке взяли. Матерится здорово. Чтоб я, говорит, еще раз с ментами связался, да ни в жизнь!..
— А кто же Кубышку убил? — спросил Сысоев.
— Черт его знает. Кто убил, рано или поздно выяснится. Хотя, может, и нет. А вот откуда его убийце стало известно, что он приедет к Пахану, комиссии придется выяснить. Скорее всего кто-то из наших информацию дал. Внутреннее расследование будет.
— Я этому и не удивляюсь уже, — вздохнул Сысоев. — Сейчас многие стараются не столько преступников ловить, сколько…
— Ну это ты, положим, зря, — возразил майор. — Есть, конечно, сволочи среди нас, но это все-таки единицы. В основном нормальные мужики работают.
— Пахан! — услышал Леонов громкий крик из соседней камеры. — Мыль очко, скоро целку ломать будут!
— Самозванец! — проорал другой. — Сука позорная! Мозги нам пудрил, падаль!
— Хватит орать! — крикнул дежурный милиционер.
— Хана мне, — обхватив голову руками, пробормотал Пахан, — пришибут.
Мастер, стоя в тамбуре, курил. Поезд начал замедлять ход. Он посмотрел на часы.
— Сейчас должны появиться…
— Черт возьми, — протягивая билет полной проводнице, сказал Ли, — еле догнал. С женой прощался и в пробку попал.
— Догнал, и хорошо, — равнодушно отозвалась проводница.
— Вот дела, — говорил Худой, — я уж думал, хрен с ним, с поездом. Только бы живым остаться. И ждал поезд двадцать минут. Чайку можно? — спросил он миловидную проводницу.
— Сейчас принесу, — кивнула она. — Белье брать будете?
— Разумеется.
— Все, хозяин, — плешивый мужик указал рукой на окно в кабинете, — принимай работу.
— Верю, — кивнул Ларин. — Держи, — он протянул плешивому деньги, — можешь пересчитать.
— Да такие, как вы, не обманывают, — улыбнулся мужик.
— Тогда зови своих орлов, я вас коньячком хорошим угощу.
— Нельзя. У нас еще два заказа.
— Тогда с собой возьмите, — предложил Ларин. — После работы выпьете. Анна! — Ларин повысил голос. — Дай людям бутылку „Наполеона“.
— Балуете вы их, Борис Сергеевич! — Миловидная горничная принесла бутылку в пакете.
— В России, Аннушка, — улыбнулся Ларин, — после хорошей работы неплохо посидеть с добрым коньяком. Так, мужики?
— Истину глаголете, — дружно отозвались трое.
Ларин рассмеялся. Горничная протянула мужчинам коньяк.
— Благодарим, хозяин, — кивнул плешивый.
