И это закон…
В том, что ты полетишь, — сомнений быть не может. Ну, а дальше что?
Человек никогда не разрешит этой проблемы тик же, как не разрешить ему и проблемы бессмертия. Все, дорогой мой, имеет законы. Их же не преступить… Фанаберии космизма только отвлекают людей от прямых обязанностей на Земле…
— В наше время, — кашлянул Молибден, — жили поэты, которые путешествовали в межпланетном пространстве, сшибая оглоблей звезды. Такие поэты умерли вместе с эпохой, гнавшей их в космос… Но куда и от чего бежишь ты, человек социалистического общества?… Я этого не понимаю. Тебе нужно лечиться от твоей космической болезни. Тебя следует изолировать, чтобы ты не распространял высокой заразы. Можешь обижаться на меня, но после того, что я слышал, я буду бороться против тебя до последнего вздоха.
— Опыт был? — подпрыгнул Коган, — был, я спрашиваю? И что же? Катастрофа? Да? Стоила ли игра свеч? Конечно нет! Все чепуха! Для того, чтобы перелететь из Ленинграда в Магнитогорск, не нужен был C1.
— Катастроф больше не будет! — заметил Павел.
— Так говорят безумцы! — поднялся Молибден. — Не будет больше и межпланетных снарядов, которые вырывают из наших рядов лучших людей…
— Посмотрим!
— Значит враги?
— Да! — крикнул Павел, — ты и Коган — враги мои и человечества!
— Будем драться, черт возьми! — спокойно сказал Молибден.
— Будем драться! — принял вызов Павел.
Коган побежал к дверям, извергая ругательства. Следом за ним, тяжело ступая, уходил Молибден, даже не взглянув на человека, который грозил своим упрямством порядку Республики.
Глава VII
Павел не знал, что могут предпринять Молибден и Коган, но теперь для него было ясно, что предстоит борьба.
— Да, да, — говорил он себе, собираясь к Нефелину, — мы должны форсировать события!.. Надо действовать!..
Погруженный в размышления о судьбе своей работы, Павел не заметил, как дошел до редакции и как очутился в редакторском кабинете.
— Надо действовать, — были первые слова Павла, — они знают все! Мы не должны терять ни одной минуты.
Нефелин испытующе посмотрел на Павла:
— Открыты?
— Стратегия наша оказалась чепухой.
— Что они предлагают?
Павел передал свой разговор с Молибденом и Коганом.
— Мы расстались врагами! Они ушли от меня, не протянув мне на прощанье руки.
— У тебя есть уже планы?
— Только одно!
— ?
— Перейти в решительное наступление!
— И…
— Я не прочь выступать с завтрашнего дня с лекциями. Кроме того я мог бы организовать выставку по вопросам межпланетных сообщений.
— Все это конечно хорошо, но тебя отправляют сегодня в Город Отдыха.
— Как? — возмутился Павел. — Бойко говорил…
— Брось! Не поможет! Они действуют быстрее нашего. К твоему сведению могу сообщить, что Молибден и Коган были командированы сюда Советом ста для выяснения твоего здоровья. Они нашли тебя в неудовлетворительном состоянии. И ты, конечно, понимаешь, — засмеялся Нефелин, — что они выразили свое неудовольствие и предложили Бойко отнестись к твоему здоровью более внимательно. Молибден, между прочим, сказал Бойко (я привожу подлинные слова): «Стельмах дорог Республике. Но ты этого, очевидно, не уясняешь. Вместо того, чтобы ремонтировать его, — ты держишь Павла в духоте Магнитогорска». Бойко в припадке раскаянья вырвал еще два волоска на черепе и, отдав распоряжение о твоей отправке, вылетел с правительственным самолетом в Москву.
