Не прошло и десяти минут, как первая колонна влетела в пустые улицы Москвы. По сторонам побежали угрюмые дома, пузатые церкви, вывалившиеся боком на тротуары, кооперативы с бутафорией на окнах, замолкали вывески учреждений, гостиниц, почтовых отделений, аптек, кинематографов и парикмахерских.
Старая Москва имела такой вид, как будто люди, жившие в реконструктивный период, вышли из города на несколько часов. Двери кооперативов были открыты, и можно было видеть полки с товарами и продуктами, над которыми висели таблички, указывающие, как называется этот товар, с какой целью вырабатывался он и т. д. В окнах парикмахерских стояли манекены с вызывающими недоумение прическами. У входа в кино висели под стеклом афиши. Мрачные пивные останавливали внимание выставками вареных раков и внушительных пивных бочек.
Мертвая тишина царила в мертвом городе-музее. Узкие, изогнувшиеся улицы покрывались густой пылью. На площадях копошились воробьи. Под пыльными мостами меланхолично звенела вода.
— Ух, какой унылый! — воскликнул будущий ученый.
— Да, — согласился Павел, — старая Москва производит невеселое впечатление. Но десятки лет назад это был самый оживленный город. Весь мир прислушивался, как шумит красная Москва. Ярость и надежда кипели вокруг этого слова когда-то…
Теперь я попрошу замедлить ход машин.
— Есть! — отозвались молодые шоферы.
Автомобили поплыли по улицам медленнее.
— Спрашивайте, — сказал Павел.
Ребята начали оглядываться по сторонам.
— Что это такое? — спросила девочка, показывая на церковь.
— Это церковь. Внутри церкви висят доски… на них нарисованы люди, называемые святыми.
— А что такое святые?
— Святыми называли людей, которые отказывали себе в некоторых удобствах, в еде, были отшельниками, ничего не делали и жили за счет других. Они становились иногда на колени, бились головой о пол, или, как говорили тогда, «молились».
— А для чего их рисовали?
— Рисовали их для того, чтобы, в свою очередь, стоять перед нами на коленях и кланяться им.
— А для чего?
— Думали, что это очень необходимо. Некоторые считали, что если постоять немного перед такой доской, помахать руками и головой, то жизнь станет легче.
— Что значит легче?
— Это означало, что доска поможет человеку вкусно и много есть, а также поможет ему приобрести лишний костюм.
Ребята поглядели на Павла с недоверием.
— Неужели они верили в производительные силы дерева!
— Были такие, что и верили. Кроме того, когда люди отправлялись убивать других людей, они просили у этих досок сохранить им свою собственную жизнь и помочь убить других как можно больше.
— А когда Ленин жил, люди тоже молились?
— Да молились и тогда. Но в это время церкви посещались самыми темными и невежественными людьми.
— Они молились, чтобы был социализм?
— О, нет! Они просили святых о другом. О том, чтобы не было социализма.
— Этого не может быть. Неужели им нравилось жить в таких грязных домах. Раз они были темными, значит, они не были буржуями. Как же они не хотели социализма?
— На этот вопрос я вам отвечу в Музее быта. Задавайте другие вопросы.
— Что такое пивная?
— Это место, куда собирались люди отравлять себя алкоголем.
— А зачем?
— Ну… — смущенно кашлянул Павел, — я затрудняюсь ответить точно, что именно заставляло людей отравлять себя. Я слышал, что пили алкоголь для того, чтобы быть веселыми. Но в старой литературе часто можно встретить такие описания пьяных людей, которые опровергают эту гипотезу. По словам очевидцев, у пьяного тряслись руки и ноги, подгибались колени, мутился разум, слабело зрение. Пьяный шел по улицам, шатаясь. Он кричал, плакал, лез ко всем драться и успокаивался лишь после того, как у него начиналась рвота. Как видите, гипотеза о том, что алкоголь пили для веселья не выдерживают критики.
— Я хочу войти в церковь! — заявил будущий ученый, который, по всем признакам, не очень доверял объяснениям Павла.
