остального — после объясним. Но напирайте. Нажимайте по совести, потому без людей — зарез нам. Не размахнешься без людей никак.
В тот же вечер коммунщики расползлись по деревне. Дома остались дед Онуфрий, Миша Бондарь, который вот уже третий день страдал зубной болью, и Катя. Все остальные двинулись собирать друзей и товарищей.
— Кто больше приведет, — смеялся Никешка дорогой, — тому премия. Два вареных турнепса.
Дружный хохот подхватил слова Никешки, а Кузя хлопнул его по плечу и, кашляя, сказал:
— Ну, вострый, чорт! На всякий-то случай у него смешинка запасена.
— Этот уж приведет! — уверенно произнес Сережка.
— Да уж будьте в спокое!
Однако, не повезло Никешке. Ему не только не удалось никого перетянуть в артель, но даже поговорить с батраками не сумел Никешка.
Когда поймал он у ворот силантьевского дома батрака Кучеренко и начал угощать его табаком, на двор вышел сам Силантий. Увидев Никешку, он подошел к нему и ухватил цепкими руками за плечи:
— Ты чего… Что надо? Куда прилез?
Силантий стучал зубами, брызгался слюной и от гнева задыхался, будто в гору бежал:
— Уйди! Уйди от греха!
— Но, но, потише! — сказал Никешка, снимая со своих плеч руки Силантия, — не воровать пришел к тебе… А постоять у ворот с товарищем не запретишь.
Силантий затрясся от злости.
— Волк тамбовский тебе товарищ! Почем я знаю, зачем ты пришел. Может поджечь меня по злости хочешь?.. Коммунщик чортов! — И повернувшись к Кучеренку сказал:
— Иди-ка, милый… Поужинаем, да спать. Вставать завтра рано.
Когда они уходили, Никешка крикнул вдогонку:
— Заходи, Кучеренок, поболтать… Дело к тебе есть…
Но вряд ли услыхал Кучеренок приглашение Никешки.
Такая же неудача постигла и других коммунщиков. И только одному Кузе повезло. Возвращаясь обратно, он встретил на дороге человека, который поровнявшись с Кузей, остановил его и, сняв шапку, спросил вежливо:
— А будьте добры, товарищек…
— Ну? — остановился Кузя.
— Будьте добры сказать, как тут пройти до Прокофия Микулина.
— До кулака Прокофия? — переспросил Кузя и, оглядев с ног, до головы незнакомца, кашлянул:
— А ты кто ж такой будешь? Родственник или как?
Незнакомец кивнул головой.
— Вроде бедного родственника. В батраки приглашен…
— А-а! — протянул Кузя и, подумав немного, сказал:
— С чего ж ты это вдруг надумал?
— В батраки-то? Да как сказать?.. Спортом решил заниматься. Очень уж меня тянет к физкультуре, когда в брюхе кишка за кишкой гоняется.
Кузя добродушно рассмеялся:
— Вострун оказывается. Вот бы вам с Никешкой вместе…
Кузя почесал затылок и сказал:
— Не знаю, как тебя звать-то…
— Семеном Петровичем…
— Ишь ты, — удивился Кузя, — Семеном, да еще Петровичем. Длинный какой. Так вот, Семен, парень ты видать оборотистый, а нам таких подавай только… ну, так… Как бы тебе это сказать… Однисловом, шагай за мной. Там тебе расскажут, что надо… я и сам бы рассказал, да язык-то у меня не тово… Не приспособлен к разговору… Больше насчет еды он.
— С тобой итти? — нерешительно произнес Семен, — а кто тебя знает, какой ты есть человек. Может ограбить думаешь дорогой. Может последнюю блоху у меня сопрешь?
— Шутник, — засмеялся Кузя, — так пошли, что-ли?
— Что ж с тобой делать? Итти, так итти, как говорил один помещик, удирая в октябре из России.
