бумаг. Пользуясь тем, что грабители были заняты опустошением ящиков комода, она быстро вытащила ключи и спрятала в декольте. Минутой позже один из бандитов заметил сумочку и вытряхнул ее содержимое на кровать… Губная помада, несколько двадцатидолларовых купюр, разные документы и серьги с большими бриллиантами. Ей удалось накрыть серьги бумажной салфеткой, пока вор рассматривал купюры. Два его товарища в это время тщетно пытались вскрыть дверцу ее «сокровищницы». К их досаде, дубовая дверца не поддавалась, замки были очень крепкие. А княгиня упрямо отказывалась отдать ключи.
В этом месте Нэнси Голдберг нервно вздохнула.
– Вообразите только, если бы я тогда вошла! Какая это иногда удача – опоздать!
– Удача всегда вас просто преследует, – отрезала Мадам и продолжила свой рассказ.
Было уже почти девять часов, и бандиты забеспокоились. Скоро, так или иначе, в комнату кто-нибудь войдет. Мадам сказала, что в тот момент – ключи были в сохранности, серьги внимания грабителей не привлекали – она чувствовала себя совершенно спокойно и даже немного «нахально». Один из мужчин неожиданно бросился к ней, сорвал с нее одеяло и заставил подняться на ноги. Потом он привязал ее к пресловутому стулу, сделав веревки из разорванной шелковой простыни. Тогда она начала кричать, а Альбер, который к тому времени тоже освободился от пут, стал звать на помощь. Дело принимало плохой оборот, и троица поспешила ретироваться с добычей, состоявшей всего из нескольких банковских билетов, которые они нашли в сумочке.
Наступила тишина. Потом все заговорили одновременно, стараясь объяснить этот случай.
– Они могли бы взять рисунок Пикассо или гуашь Брака, которые висят над камином, – сказал Патрик.
– Безусловно! Но, возможно, они не обладают вашим тонким вкусом и не очень увлечены искусством, – ответила Хелена.
Нэнси Голдберг продолжала нагнетать страсти:
– Они могли бы забрать несколько золотых шкатулок и драгоценности на полках!
– Точно, но зрение у них не такое острое, как у вас…
– Они могли бы взять соболей в шкафу в гардеробной, – подала голос невестка Мадам.
– Ах вот как… Вас интересуют мои меха?[157]
Она ответила на все вопросы, а потом стала размышлять, кто же были эти воры, и быстро пришла к выводу, что они знали ее и что, возможно, были сотрудниками компании! Наконец, пришла Анна Уолш, новый директор по связям с общественностью, и сказала, что все крупные телеканалы ждут интервью с ней.
Мадам, не теряя времени, стала готовиться к появлению на экране. Она тщательно сделала макияж и довольно долго перебирала украшения – выбор пал на жемчуг, который хранился в единственном шкафу, который грабители не стали вскрывать. Потом она дала распоряжение Патрику заказать машину, «такую огромную, черную и блестящую, в которой час стоит не меньше пятидесяти долларов».
По словам Патрика, она предстала перед телекамерами почти неестественно спокойной. Она шла, слегка покачиваясь, как языческая богиня, всем демонстрируя драгоценности, которые грабителям не удалось у нее похитить. На алой бархатной шапочке сверкала барочная жемчужная брошь, переливаясь в лучах весеннего солнца. Ожерелье из крупных жемчужин почти не позволяло ей поворачивать голову, и весь ее пурпурный костюм тоже был украшен жемчугом.
Журналистам, забросавшим ее вопросами, она отвечала:
– Меня ограбили, это может со всяким случиться. Забрали сотню долларов, но я выиграю их сегодня вечером в бридж.
Потом она села в большой черный лимузин, помахав толпе рукой, как королева Англии из кареты, и отбыла, как бы по плану, на завод на Лонг- Айленде.
Пресса безумствовала, превознося ее мужество. Несколько лет спустя в серии очерков «Женщины-миллиардеры» Поль-Лу Сулицер так описывает это происшествие:
«Однажды в ее квартиру на Парк-авеню вломились грабители. Они быстро скрутили всех домочадцев. Между ними и сейфом с невероятными драгоценностями стояла только она, девяностолетняя женщина, прямая, как фортепианная табуретка.
…Она разговаривала с ними грозно, словно Елизавета I, отправляющая войска на завоевание мира. Они застыли, ошеломленные силой и глубиной этого голоса, исходящего от такой миниатюрной старой дамы…
И кто бы мог подумать? Они в испуге бежали! Она этому не удивилась. “Эти клоуны думали испугать меня?” – говорила она, смеясь».
Грабителей так и не поймали. После этого случая Хелена поменяла все замки и установила очень сложную охранную систему. Несмотря на все эти предосторожности, она не могла избавиться от тревоги. «Я боюсь», – все время повторяла она. Секретарю, который спросил ее, чего она теперь опасается, она ответила:
– Они могут вернуться. Они или другие. И в следующий раз удача может от меня отвернуться…
Глава 38. Мадам умирает
Уже некоторое время назад Мадам отказалась от привычки рано вставать. Она все позже и позже приезжала в контору, а частенько вообще принимала коллег лежа в кровати у себя в спальне. После парижского происшествия у нее появилась привычка собирать всех у себя в девять часов. Она не
