Не последнюю роль в декабрьских событиях сыграл и лейб-гвардии Финляндский полк, казармы которого находились на набережной Большой Невы между 18-й и 20-й линиями.
В этом полку главными подстрекателями к восстанию были поручик А.Е. Розен, полковник М.Ф. Митьков и поручик Е.П. Оболенский. Несмотря на то, что полк и его высшее командование были на стороне царя и уже двигались на Сенатскую площадь для подавления мятежа, Розену и Цебрикову удалось остановить свой батальон перед Исаакиевским наплавным мостом и заблокировать остальным подразделениям проход на другой берег. Они стояли на набережной Васильевского острова до тех пор, пока площадь не опустела.
Среди офицеров этого полка были музыкант, король маршей и вальсов, дедушка русского романса Николай Алексеевич Титов, известный русский художник Павел Андреевич Федотов, автор повестей и рассказов Александр Васильевич Дружинин. Все это свидетельствует о том, что офицеры русской армии были культурными, образованными людьми с широким общественным кругозором и передовыми взглядами.
Одним из самых святых мест Васильевского острова является место захоронения пяти казненных декабристов. Точно указать его пока не удалось, хотя предположительно оно находится на острове Декабристов (в то время остров носил название Голодай), в северо-западной части города, за рекой Смоленкой, в районе переулка Каховского. Захоронили казненных тайно, ночью, так что даже современники не могли обнаружить следов могилы. Некоторые смутные воспоминания оставила Мария Федоровна Каменская, дочь вице-президента Академии художеств, Федора Петровича Толстого. Дадим ей слово: «Осенью 1826 года у А.П. Гомзиной (соседка Толстых по «розовому дому») часто гостила несчастная вдова Рылеева, которая, право, не знаю, за что, очень полюбила меня и даже часто водила с собой на могилу мужа своего. Помню, что наши говорили тогда при мне, что вдове Рылеевой, по какой-то особой к ней милости, позволили взять тело мужа и самой похоронить его на Голодае, только с тем, чтобы она над местом, где его положат, не ставила креста и не делала никакой заметы, по которой можно было заподозрить, что тут похоронен кто-нибудь. И точно, на том месте, куда мы ходили, креста не было. Но не утерпела несчастная женщина, чтобы своими руками не натаскать на ту землю, под которой лежало ее земное счастье, грудку простых булыжников и не утыкать их простыми травками и полевыми цветами. Для постороннего глаза эта грудка камешков была совсем не заметна, но мы с нею видели ее издалека и прямо шли на нее…
Если вы не знаете (обращение к газетчикам – Н.М.), где он похоронен, то я знаю. И будь Голодай в том же виде, как он был 68 лет тому назад, я бы по моей, детской еще, памяти, указала вам место, где положен Рылеев… Но в том то и беда, что Голодай-то, говорят, стал совсем не тот: весь сосновый лес с него срублен, остался один пустырь… Поди и булыжники, к которым в 1826 году мы вдвоем с Рылеевой вдовою ходили плакать, давно втоптались в землю, и не осталось у меня никакого вещественного доказательства в моей правоте. И Рылеевой давно нет на свете, и меня скоро не будет…»
Эти воспоминания были написаны через 70 лет после тех событий, и для людей XX и тем более XXI века ничего не дают. Тем не менее, в день столетия казни пяти декабристов (25 июля 1926 года) на предполагаемом месте их захоронения был установлен закладной камень по проекту архитектора В.Н. Боброва, а в 1939 году здесь появился трехметровый обелиск из черного полированного гранита, окруженный высокой чугунной оградой и сквером. На обелиске надпись:
Такова краткая история памятных мест, связанных с декабристским движением. Поскольку большинство из его участников были военные, то по долгу службы они обязаны были жить в местах дислокации своих полков и не имели частных квартир. А если таковые и были, то неумолимое время не сохранило их домов и не оставило нам их адресов, хотя их поиск продолжается и сейчас.
Сохранились лишь краткие сведения о местожительстве некоторых декабристов. О них и поговорим.
К.Ф. Рылеев
Кондратий Федорович Рылеев, поэт, издатель, глава тайного Северного общества, активный участник восстания декабристов, родился 29 сентября 1795 года. После ухода отца из семьи мать привозит мальчика в Петербург для обучения на казенный счет в военном заведении. 12 января 1801 года в возрасте пяти с половиной лет Кондратий был зачислен на отделение малолетних в Первый кадетский корпус, размещавшийся с 1732 года в бывшем Меншиковском дворце на набережной Большой Невы (ныне Университетская набережная, дом № 15) и в пристроенных позднее корпусах по Кадетской линии (дом № 1).
В программу обучения этого закрытого дворянского заведения входили такие предметы как математика, естественные науки, история словесности, иностранные и древние языки, рисование, музыка, танцы. Но основным предметом было военное дело. Учебному процессу помогала богатая библиотека и «Музеум» с естественно-научными коллекциями. В 1784 году директором корпуса был назначен Михаил Илларионович Кутузов, который лично преподавал кадетам военную историю и тактику.
В стенах этого учебного заведения Рылеев провел 13 лет. Учился хорошо, любил читать, соблюдал законы кадетского товарищества, шалил и проказничал, как все дети, за что получал наказания розгами, но при этом никогда не плакал. По старинной традиции в корпусе образовался небольшой кружок любителей поэзии, душой которого был Кондратий. Здесь он написал и первые свои стихотворные произведения: басни, послания, песни, которые по молодости автора носили подражательный характер (комическая поэма «Кулакиада», «Послание к Ф.», «Путешествие на Парнас»). После войны 1812 года
