Очередь зенитки, прошившая крыло, не способна заставить сердце биться так, как оно бьется, когда ты смотришь в камеру и слышишь: «Три, два, один, вы в эфире!» У меня эта фраза всегда вызывала тошноту. Однажды, когда я слышал этот «предстартовый отсчет», ведущий наклонился ко мне и сказал: «Это как старт шаттла. Когда счет доходит до нуля, пути назад нет». Он был совершенно прав. Слова «вы в эфире» звучали примерно так же, как грохот при зажигании ускорителей SRB. Ты уже летишь, и камера тиражирует твое лицо и твои слова по комнатам всей Америки, и никаких дублей не будет. Я был уверен, что мое адамово яблоко пляшет, как китайский болванчик за ветровым стеклом, а расширенные от страха глаза мечутся, словно мелкая рыбешка. Я представил, как люди сидят за завтраком и смеются, видя, что у меня перехватывает дыхание при попытке ответить на простейший вопрос типа «как вас зовут?».
Интервью в прямом эфире становились еще более мучительными из-за выходок других астронавтов. Однажды вечером мы сидели в баре в Хьюстоне, и наши взгляды привлек экран телевизора. Местная станция брала интервью у астронавтов Эда Гибсона (набор 1965 года) и Кэтрин Салливан из нашего набора. Телезрители задавали вопросы по телефону. Один из нас попросил у бармена телефон и задал два вопроса. Для Кэти: «Как девочки писают в космосе?» И для Эда: «Не возражает ли миссис Гибсон против того, что мистер Гибсон на самолете NASA летает по всей стране с незамужней женщиной в деловые командировки с ночевкой?» Мы хохотали и визжали от смеха, когда наши жертвы пытались ответить на эти вопросы.
Интервью в печатной прессе представляли меньшую сложность, но и они могли подставить астронавта. В одном интервью я объяснял репортеру, какие чувства безграничной радости и подспудного страха охватывали меня, когда я ехал к стартовой площадке перед первым полетом. Я говорил: «Зрелище залитого ксеноновыми огнями "Дискавери", осознание того, что это мой шаттл, что считаные часы отделяют меня от кульминации, от исполнения мечты всей жизни, заставляли меня плакать от радости». В газете было написано: «Астронавты плачут от страха, когда их везут к стартовой площадке». Эту статью заметил Пол Харви и прочитал ее перед огромной всеамериканской аудиторией в своем радиошоу. Я был в ярости и испытывал мучительный стыд.
Вот почему на доске объявлений Отдела астронавтов время от времени появлялись статьи, в которых подобные отвратительные цитаты были обведены кружочком, а рядом красовался комментарий разъяренного астронавта: «Я этого не говорил!»
31 августа 1979 года Крис Крафт пришел в Отдел астронавтов, чтобы сказать нам, что NASA решило убрать приставку «кандидат» из названия нашей должности. Очевидно, мы произвели достаточное впечатление на агентство, чтобы провозгласить нас астронавтами почти на год раньше, чем планировалось. Отныне мы не были асканами. Я был счастлив это услышать. Хотя я не мог считать себя астронавтом до тех пор, пока не слетаю в космос, я устал объяснять суть этого титула в поездках по поручению службы по связям с общественностью и видеть удрученные лица организаторов публичных мероприятий, когда они обнаруживали, что я еще не
Возвратившись с вечеринки, я снял свой значок, положил в ящик стола и никогда больше его не надевал. Для меня это был бессмысленный жетон типа пластиковых пилотских «крыльев», которые стюардессы вручают детишкам. Эти крылышки авиакомпании Delta Airlines не делают малыша пилотом, и точно так же серебряный значок и должность не превратили меня в астронавта. Только полет в космос мог сделать это.
Глава 15
«Колумбия»
До старта «Колумбии» оставалось меньше года, и это должен был быть первый пилотируемый полет NASA за шесть лет. В Управлении по вопросам безопасности и надежности полетов NASA это вызывало озабоченность. Шестилетний перерыв в пилотируемых полетах стал питательной средой для разгильдяйства и самоуспокоенности. Для решения проблемы управление решило командировать астронавтов на различные предприятия и технические службы, обеспечивающие полет шаттла, чтобы создать нужный настрой у сотрудников. Мы хотели увидеть лица людей, отвечающих за пилотируемую программу, познакомить их со смертельно опасными последствиями производственных ошибок. Во все концы США и в другие страны отправились команды астронавтов – произносить речи, пожимать руки и распространять постеры NASA о надежности и безопасности. Мы называли такие командировки визитами в пользу «вдов и сирот». Хотя мы не говорили открытым текстом «смотрите не облажайтесь, а то вы можете убить нас и сделать наших жен вдовами», именно эту мысль мы и старались передать, стоя перед ними в синих полетных костюмах.
Нас со Стивом Хаули отправили в Мадрид и на Сейшельские острова, чтобы донести эту важную мысль до подразделений NASA и ВВС США, которые работали там на станциях слежения за шаттлом. У NASA еще не было собственных спутников-ретрансляторов на орбите, и мы зависели от сети наземных станций, обеспечивающих связь с астронавтами на орбите. Другие астронавты нашей группы получили направления в Австралию, Англию, на острова Гуам
