защищало торговлю, с помощью которой она создала свое богатство. Своими деньгами она поддерживала немногих своих сторонников, главным образом Пруссию и Ганновер, в их отчаянной борьбе. Ее сила была везде, куда ее корабли могли проникнуть; и не было никого, кто бы оспаривал у нее море. Она шла куда хотела, и с нею шли ее войска и пушки. Этой подвижностью ее силы умножались, а силы врагов рассеивались. Господствуя на морях, она всюду преграждала морские пути. Флоты ее врагов не могли соединиться. Ни один большой вражеский флот не мог выйти в море, а если выходил, то только затем, чтобы тотчас же встретить, со своими неопытными офицерами и командами, ветеранов штормов и морских войн. За исключением Менорки, она тщательно сохраняла свои собственные морские базы и энергично захватывала морские базы неприятеля. Каким львом был Гибралтар для французских эскадр на пути между Тулоном и Брестом! Как могла Франция помочь Канаде, когда английский флот имел Луисбург у себя под ветром?
Единственной нацией, выигравшей в этой войне, была та, которая пользовалась морем в мирное время для стяжания своих богатств и господствовала над ним во время войны благодаря размерам своего флота, многочисленности своих подданных, живших на море или морем, и множеству баз, рассеянных по всему земному шару. Однако надо заметить, что эти базы сами по себе потеряли бы свою цену, если бы сообщение между ними было нарушено. Именно из-за этого Франция потеряла Луисбург, Мартинику, Пондишери, а сама Англия потеряла Менорку. Услуги, оказываемые друг другу различными базами, а также портами и флотами, взаимны[111]. В этом отношении флот представляет собой летучий отряд; он поддерживает свободу сообщений между своими портами и он же уничтожает ее у неприятеля; но он также бороздит моря для потребностей суши; он контролирует пустыню, чтобы человек мог жить и преуспевать в удобообитаемых частях земного шара.
Глава IX. Ход событий от Парижского мира до 1778 г. – Морская война, последовавшая за Американской революцией. – Морское сражение при Уэссане (Ushant)
Если Англия имела основание жаловаться на то, что она не получила от Парижского трактата всех выгод, на которые могла рассчитывать благодаря своим военным достижениям, то Франция тем более имела все основания быть недовольной тем положением, в какое поставила ее война. Приобретения Англии были почти равны потерям Франции; даже уступка Флориды, сделанная победителю Испанией, была куплена Францией ценой Луизианы. Естественно, что мысли ее государственных деятелей и ее народа, поставленных теперь в необходимость нести бремя побежденных, обратились к будущему, с его возможностями отмщения и вознаграждения. Герцог де Шуазель оставался на своем посту еще в течение многих лет и настойчиво работал над восстановлением силы Франции, подавленной последствиями трактата. Союз с Австрией не был делом его рук, он был уже заключен и находился в силе, когда Шуазель вступил в должность в 1758 г.; но Шуазель уже с самого начала понял, что главным врагом была Англия, и пытался, насколько возможно, направить силы нации против нее. Поражение Конфлана опрокинуло его проекты вторжения в Англию; после этого в полном соответствии со своей главной целью он стал искать повода возбудить Испанию и заручиться ее союзом. Соединенные усилия двух королевств с их прекрасной береговой линией могли бы при хорошей организации и при наличии достаточного времени для подготовки снарядить флот, который явился бы достаточным противовесом флоту Англии. Также несомненно верно и то, что более слабые морские государства, если бы они видели успешные плоды деятельности такого союза, набрались бы смелости объявить войну против правительства, величие которого возбуждало зависть и страх и которое действовало с пренебрежением к правам и в ущерб благосостоянию других, что присуще всякой бесконтрольной силе. К несчастью и для Франции и для Испании, союз между ними были заключен слишком поздно. Сразу за уничтожением французского флота в 1759 г. последовал взрыв национального энтузиазма в пользу морских сил, энтузиазма, искусно поддерживавшегося и направлявшегося Шуазелем. «Народное чувство вылилось в единый возглас, прокатившийся с одного конца Франции до другого, – «флот должен быть восстановлен». Пожертвования городов, корпораций и частных лиц доставили средства для этого. Гигантская деятельность закипела в недавно еще мертвых портах. Везде строились и ремонтировались корабли». Министр понял также, что вместе с материальной частью флота необходимо было восстановить дух и дисциплину личного состава. Час, однако, был слишком поздний; середина большой и неуспешной войны – не время для начала приготовлений. «Лучше поздно, чем никогда» – пословица не столь надежная, как «Хочешь мира – готовься к войне». Положение Испании было лучше. Один английский морской историк подсчитал, что при объявлении войны у нее было сто судов различной величины, из них примерно шестьдесят были линейные корабли. Несмотря на это, хотя присоединение Испании к многочисленным врагам Англии могло, казалось, сделать положение последней критическим, действовавшее в ее пользу сочетание численного превосходства, искусства, опытности и престижа не было непреодолимым. С семьюдесятью тысячами моряков-ветеранов ей надо было только сохранить уже приобретенные позиции. Результаты нам известны.
После мира Шуазель мудро остался верен своим прежним идеям. Восстановление флота продолжалось, оно сопровождалось и усиливалось упоминавшимся уже духом профессионального честолюбия и стремлением отличиться, характеризовавшими офицеров флота; при своеобразном состоянии флота Соединенных Штатов в наше время эти качества могут быть поставлены ему в пример. Постройка военных кораблей продолжалась с огромной энергией и в большом масштабе. К концу войны, благодаря движению, начавшемуся в 1761 г., имелось уже сорок линейных кораблей, находившихся в хорошем состоянии. В 1770 г., когда Шуазель вышел в отставку, королевский флот насчитывал шестьдесят четыре линейных корабля и пятьдесят фрегатов. Арсеналы и склады были наполнены; были также созданы запасы корабельного леса. В то же время министр пытался повысить уровень офицерства подавлением надменного духа тех офицеров-дворян, которые проявляли его по отношению к офицерам незнатного происхождения, способности коих делали желательной их службу во флоте. Шуазель добился значительного улучшения личного состава флота. В 1767 г. он реорганизовал артиллерию флота, создав корпус из десяти тысяч артиллеристов, которые систематически раз в неделю обучались практике своего дела на протяжении десяти лет, вплоть до
