малочисленность своей эскадры[159]. Через несколько дней после этого буря рассеяла французский флот. Только два линейных корабля и пять торговых из ста пятидесяти достигли Вест-Индии.
1782 год «начался для англичан потерею Порт-Маона, который сдался 5 февраля, после шестимесячной осады; сдача его была вынуждена цингою, явившейся следствием недостатка овощей и долгого заключения в дурном воздухе бомбоубежищ и казематов под жестоким огнем неприятеля. В последнюю ночь обороны только на сторожевые посты требовалось 415 человек, тогда как способных к ношению оружия оставалось всего шестьсот пятьдесят человек; так что сменять посты не было возможности.
Союзные флоты, собрались в этом году в Кадиксе в числе сорока линейных кораблей. Ожидалось, что число их будет увеличено голландскими кораблями, но эскадра под начальством лорда Гоу прогнала последние назад в их порты. Нет определенных оснований полагать, что предполагались какие- либо деятельные операции против английских берегов, но в течение летних месяцев союзники крейсировали близ устья Канала и в Бискайской бухте. Их присутствие обеспечивало безопасность прихода и ухода торговых кораблей их стран, и в то же время угрожало английской торговле; несмотря на это Гоу, с двадцатью двумя кораблями, не только держался в море и избежал сражения, но и сумел ввести благополучно в порт ямайский флот. Ущерб, нанесенный торговле и военно-морским перевозкам обеих сторон, был, можно сказать, одинаков, а потому честь за успешное использование морской силы для таких важных целей, конечно, должна быть воздана слабейшей стороне.
Выполнив инструкции, данные им на летнее крейсерство, соединенные флоты возвратились в Кадикс. 10 сентября они отплыли оттуда в Алхесирас, на противоположной стороне бухты от Гибралтара, для поддержки большой комбинированной атаки с суши и с моря, в надежде, что она приведет к отнятию у Англии этого ключа Средиземного моря. С теми кораблями, которые уже были там, численность флота достигла почти пятидесяти линейных кораблей. Подробности жестокого штурма едва ли касаются нашего предмета, но тем не менее нельзя пройти мимо них без такого, по крайней мере, упоминания, которое может уяснить их интерес и обратить на них внимание.
Трехлетняя осада, приближавшаяся в рассматриваемое время к концу, изобилует блестящими подвигами точно так же, как менее видными, но более трудными доказательствами стойкости и выносливости гарнизона. Как долго мог бы последний еще держаться, сказать трудно, ввиду успешного противодействия английских морских сил попыткам союзников перерезать морские коммуникации крепости; но кажется вероятным, что последняя должна была либо пасть под ударами главных сил врага, либо не пасть совсем, так как возраставшее истощение воюющих сторон предсказывало близкое окончание войны. В связи с этим Испания умножала свои усилия и военную изобретательность, между тем как известия об этом и о приближавшемся решительном столкновении привлекали на арену его волонтеров и именитых людей со всех сторон Европы. Два принца французской ветви дома Бурбонов своим прибытием придали приближавшейся драме еще больший театральный интерес. Присутствие принцев королевской крови требовалось для украшения блестящей катастрофы, ибо осаждавшие горячо ожидали удовлетворительной denouement (развязки) со всей уверенностью драматурга.
Кроме укреплений на перешейке, который соединяет Скалу с материком и где теперь были поставлены триста орудий, главная надежда нападавших возлагалась на десять плавучих батарей, неуязвимых для картечи и зажигательных снарядов; на них было сто пятьдесят четыре тяжелых орудия. Батареи эти должны были встать на якорь, в тесной линии, вытянутой с севера на юг, вдоль западного фаса укреплений, примерно в девятистах ярдах от него. Их должны были поддерживать сорок канонерок и столько же бомбардирских судов, кроме усилий линейных кораблей прикрыть атаку и отвлечь гарнизон. Было доставлено двенадцать тысяч французских солдат для подкрепления испанцев в большом штурме, к которому должны были приступить, после того как бомбардировка достаточно разрушит крепость и деморализует ее защитников. В это время последние насчитывали в своих рядах семь тысяч человек, а у их сухопутных противников было тридцать три тысячи человек.
Последний акт был открыт англичанами. В семь часов утра 8 сентября 1782 г. командующий генерал Эллиот открыл жестокий и в высшей степени эффективный огонь по веркам на перешейке. Достигнув своей цели, он остановился, но на следующее утро неприятель поднял перчатку и в течение четырех дней непрерывно обстреливал укрепления, выпуская только из орудий, установленных на перешейке, шесть тысяч пятьсот сплошных ядер и тысячу сто бомб каждые двадцать четыре часа. Так приблизилась великая заключительная сцена 13 сентября. В семь часов утра этого дня десять батарейных кораблей отдали швартовы, на которых они стояли у входа в бухту, и спустились к назначенным им местам. Между девятью и десятью часами они стали на якорь и тотчас же открыли ураганный огонь. Осажденные отвечали с одинаковым ожесточением. Батарейные корабли вначале брали перевес и в течение нескольких часов оправдывали возлагавшиеся на них надежды: снаряды не пробивали их бортов или даже скользили по ним, «а автоматические аппараты для тушения огня сводили на нет действие каленых ядер.
Однако около двух часов показался дым на корабле главнокомандующего и, несмотря на все попытки сбить огонь, распространение его продолжалось. Такое же несчастье постигло и другие корабли; к вечеру огонь осажденных достиг уже заметного превосходства, и к часу пополуночи большая часть батарейных кораблей была охвачена пламенем. Их затруднительное положение ухудшалось еще действиями морского офицера, командовавшего английскими канонерками и занявшего теперь пост на фланге линии: он громил ее с весьма действительными результатами, чего испанские канонерки не должны бы были допустить. В конце концов, девять или десять батарейных кораблей взорвались, причем погибло около тысячи пятисот человек и около четырехсот едва были спасены из огня английскими моряками. Десятый корабль был абордирован и зажжен английскими шлюпками. Надежды атакующих погибли с этой неудачей батарейных кораблей.
Теперь осталась только надежда принудить гарнизон к сдаче голодом, и к ней-то и обратились союзные флоты. Известно было, что лорд Гоу был на
