если бы сам де Грасс не вынужден был спуститься под ветер маневром отряда Гуда. Тринадцать головных французских кораблей, повинуясь последнему виденному ими сигналу, придерживались круто к ветру; де Грасс с группой из шести кораблей (С, е) сделал бы то же самое, если бы отряд Гуда не зашел ему с носа. Результатом собственного маневра Роднея было бы поэтому разделение французского флота на две части, отстоящие одна от другой на шесть миль, причем одна из них находилась бы безнадежно далеко под ветром. Англичане, заняв наветренное положение, легко могли бы «задержать» одиннадцать подветренных кораблей противника и окружить девятнадцать наветренных подавляющими силами. Но разрыв французской линии в двух местах несколько изменил положение дел, так как группа из шести кораблей де Грасса расположилась между наветренным и подветренным отрядами английского флота, в двух милях от первого и в четырех милях от последнего (D). Едва ли необходимо настаивать на тактических преимуществах такого положения для англичан, даже если не принимать во внимание морального впечатления, произведенного на французов нарушением их строя. Вдобавок к этому можно вывести весьма поучительный урок из непосредственных результатов огня английских орудий, открывших стрельбу при прохождении через неприятельскую линию. Из пяти захваченных кораблей три были те, за кормою которых прошли английские отряды[206].
Вместо того чтобы на равных условиях обмениваться залпами с противником при прохождении параллельных линий одна мимо другой, причем каждый корабль имел бы поддержку в шедшем за ним и перед ним, французские суда, вблизи которых прошли прорвавшиеся колонны, последовательно подверглись огню всего неприятельского отряда. Таким образом, тринадцать кораблей Гуда продефилировали мимо двух задних кораблей французского авангарда – Cesar и Hector, разгромив их сосредоточенным огнем подобным же образом и с подобными же результатами шесть кораблей Роднея прошли мимо Glorieux. Это сосредоточение огня дефилированием мимо крайнего корабля колонны в точности соответствует сосредоточению огня на фланге линии и представляет особый интерес, ибо, если оно выполнено успешно, то и теперь будет такой же мощной атакой, какой было всегда. Англичане, если бы они быстро учли выгоду своего положения, смогли бы стрелять по кораблям, бывшим по обе стороны промежутка, через который они прошли, что и сделал Formidable; остальные же стреляли только правым бортом, и многие, без сомнения, ясно поняли представлявшиеся им возможности лишь тогда, когда было уже слишком поздно. Естественные результаты маневра Роднея были поэтому таковы: 1) выход на ветер неприятеля, а с этим и приобретение возможности наступательного образа действий; 2) сосредоточение огня против части неприятельского строя и 3) внесение во флот неприятеля беспорядка и разделения, которое могло сделаться и сделалось очень велико, дав англичанам дальнейшие тактические преимущества.
Возражение, что французы смогли бы соединиться быстрее, если бы их корабли управлялись лучше, неосновательно. Маневр, представляющий хороший шанс на достижение преимущества, не теряет своих достоинств от того, что он может быть встречен контрманевром неприятеля, подобно тому как хороший удар рапирой остается таковым, хотя бы он и был отпарирован защищавшимся. Шансы англичан состояли в том, что при обходе ими с носа арьергардных кораблей противника, в то время как авангард их продолжал идти прежним курсом, французы были бы разделены весьма невыгодным для них образом, и маневр англичан не потерял своего смысла от того, что отрезанные друг от друга группы французских кораблей могли бы соединиться скорее, чем сделали это, если бы ими лучше управляли. Если бы же Родней действовал так, как рекомендовалось некоторыми, а именно повернул бы на другой галс после прохождения мимо арьергарда неприятеля, то преследование им последнего превратилось бы в упорную погоню, в которой обе стороны понесли бы одинаковые потери. Сигналы о выходе из строя и без того были многочисленны в обоих флотах.
Независимо от тактического управления обоими флотами имелась некоторая разница в вооружении их, которая давала тактическое преимущество одному из них, почему на ней следует остановиться.
Французские корабли были лучше английских кораблей соответствующих классов и имели более сильное вооружение. Сэр Чарльз Дуглас, выдающийся офицер, деятельного и глубокого склада ума, уделявший особое внимание морской артиллерии, подсчитал что по мощности своего огня тридцать три французских корабля превосходили тридцать шесть английских на вес залпа четырех 84-пушечных кораблей и что после потери кораблей Zele, Jason и Caton у них все еще оставалось преимущество, равное весу залпа двух 74-пушечных кораблей. Французский адмирал Ля Гравьер допускает, что в ту эпоху французские орудия вообще были большего калибра, чем английские. Лучшая конструкция французских кораблей и их большее углубление позволяли им лучше лавировать и вообще лучше ходить под парусами, чем и объясняется отчасти успех де Грасса в стараниях уйти на ветер от противника, ибо в полдень 11-го числа только три или четыре корабля его флота были видны с марса английского флагманского корабля, который 9-го числа находился на дистанции пушечного выстрела от них. Только страх за судьбу несчастливого Zele и Magnanime согнал де Грасса с его выгодной позиции и оправдал настойчивость Роднея, положившегося на помощь аварий в достижении намеченной им цели. Большую эскадренную скорость французских кораблей трудно объяснить, ибо, хотя они несомненно обладали лучшими обводами, но практика обшивки медью подводной части кораблей еще не получила тогда во Франции такого широкого распространения, как в Англии, и во французском флоте было несколько судов, не обшитых медью и источенных червями[207]. Что французские корабли были лучшими ходоками, отмечалось, впрочем, и английскими офицерами, хотя вышеупомянутый выигрыш их в наветренном положении следует отчасти приписать тому обстоятельству, что Родней после сражений 9-го числа лежал в дрейфе, вероятно, для исправлений серьезнейших повреждений, полученных маленьким отрядом его судов в горячей схватке с численно превосходившим его противником. В описании этого сражения было упомянуто, что французы держались на полудистанции пушечного выстрела; это делалось ими для того, чтобы нейтрализовать преимущество англичан, состоявшее в том,
