– Прекратите пальбу, идиоты.
Стрельба прекратилась. Оказывается, тревога поднялась из-за выстрела, нечаянно сделанного одним из наших красногвардейцев. Двигаемся дальше. Подходим к Большому театру. Здесь расположен перевязочный пункт; со стороны «Метрополя» тащат носилки с ранеными. Скапливаемся против здания «Метрополя». Задача – выбить противника из «Метрополя». С кремлевских стен и здания городской думы противник развивает бешеный огонь, непрерывно стреляет пулемет и трещат орудийные выстрелы.
Врываемся в здание. Белых уже нет. Побродив по коридору, присел на подоконник отдохнуть. В ушах все еще треск выстрелов; закрыл глаза, и показалось, что все происходящее – какой-то сон. Вспоминаю, что мне надо ехать, и иду обратно к штабу. Между прочим, меня никто не спросил, кто я. У штаба пленные – большинство студенты, затем офицеры, юнкера».
Здесь Фрунзе свел важное знакомство – с Николаем Ивановичем Мураловым, который вскоре примет под командование Московский военный округ.
Александр Яковлевич Аросев (отец популярной актрисы Театра сатиры), член Военно-революционного комитета в Москве, вспоминал:
«Рядом со мной на диване Аркадий Павлович Розенгольц (будущий член РВС Республики. –
– Надо будет заготовить приказ, что Муралов назначается командиром… или нет, комиссаром округа.
– Комиссаром или командующим? – спросил я.
– Комиссаром округа, но это и значит командующим.
Написал. Барышня на машинке отхлопала этот приказ. Потом его голосовали, и Муралов стал не Муралов, а командующий округом. Через час Муралов стоял уже во дворе Совета возле автомобилей. Вокруг него стояли несколько товарищей. Все мы толкались в ожидании автомобилей.
Муралов будто от нечего делать, ткнув пальцем в сторону Лопашева, спросил:
– Ну, вы какую должность будете нести?
– А там, кажется, есть должность «дежурный генерал», – сказал кто-то.
– Ха-ха-ха, «дежурный генерал», – весело хохотали все.
– Ну ладно, – заключил Муралов, – вы будете дежурным генералом.
И поехали мы на двух автомобилях в Александровское училище, а оттуда в штаб».
Вечером 3 ноября в Смольном обсуждался ход боев за старую столицу, где пролилась кровь, где стреляли по Кремлю. Наиболее чувствительные большевики были шокированы событиями в Москве.
Секретарь Совнаркома Николай Петрович Горбунов записал:
«Речь шла о пессимизме некоторых работников, на которых московские события произвели впечатление разрушения всех культурных ценностей (например, слухи о разрушениях Василия Блаженного).
Помню фразу Ильича: «Что же – революция пройдет мимо них».
Ленин демонстрировал полнейшее присутствие духа. Главное – удержать власть. Вопрос о цене значения не имеет.
Председателем исполкома Моссовета Совет рабочих и солдатских депутатов избрал профессора Московского университета Михаила Николаевича Покровского. Летом 1905 года он познакомился с Лениным и Крупской, что сыграло немалую роль в его судьбе. «Все было парализовано, – вспоминал Покровский. – Из-за отсутствия электроэнергии трамвай больше стоял, чем находился на линии; даже извозчики и те сокращались».
С появлением большевиков в Москве исчез хлеб. Что делать? Отправили уполномоченных в Сибирь выменивать хлеб на сахар, галоши, гвозди и керосиновые лампы. Поручили красногвардейцам и чекистам конфисковывать хлеб у «спекулянтов». Продовольствия стало еще меньше, а цены выросли.
Большевики сохранили за собой Петроград и Москву. Но поняли, что взятием Зимнего дворца и Кремля борьба не ограничится. Стало ясно, как важно заполучить на свою сторону вооруженные силы.
«Армия, – вспоминал Крыленко, – была отрезана от Петрограда во все время до назначения 12 ноября нового Верховного главнокомандующего и даже, вернее, до 21 ноября – до взятия Ставки, а вместе с нею и всего технического аппарата службы связи с фронтами».
Солдатская масса мало знала о происходящем в Петрограде и продолжала подчиняться своим командирам и комиссарам Временного правительства. Соотношение сил во фронтовых частях было явно не в пользу советской власти.
«Северный фронт, – писал Крыленко, – с центром в Пскове, самый ближний к Петрограду, уже ко дню открытия II Всероссийского съезда Советов прислал радио о том, что он выделил из себя Военно-революционный комитет, целиком присоединяется к перевороту и принимает все меры к недопущению продвижения на Петроград реакционных войск.
Западный фронт с центром в Минске занял благожелательную позицию.
Юго-Западный фронт выделил войска для подавления Петрограда.
Румынский фронт до конца оставался гнездом реакционеров генерала Щербачева.
Кавказский фронт остался вне сферы революционного воздействия и так же, как и персидский фронт, пережил всю вторую революцию самостоятельно,
