горожане «бродили как слепые по улицам». Археологи нашли сточную трубу, которая относится к периоду вавилонской осады. Основными сельскохозяйственными культурами у евреев того времени были чечевица, пшеница и ячмень, но анализ содержимого трубы показал, что осажденные ели дикие растения и травы и многие были заражены солитерами и другими паразитами.
В девятый день иудейского месяца ав, в августе 586 года, после восемнадцатимесячной осады воины Навуходоносора наконец ворвались в город, который уже пожирали языки пламени, такого же безжалостного, как захватчики. Пожары занялись, вероятно, от факелов и горящих стрел, которыми вавилоняне забрасывали город (наконечники этих стрел были обнаружены археологами при раскопках в Еврейском квартале в слое сажи, пепла и головешек). Но тот же огонь, не пощадивший домов, прокалил буллы — оттиски печатей городских чиновников на глине, да так прочно, что эти оттиски сохранились до наших дней. Иерусалим пережил все ужасы ада — обычная участь любого взятого штурмом города того времени. «Умерщвляемые мечом» оказались счастливее «умерщвляемых голодом». «Кожа наша почернела от жгучего голода. Жен бесчестят на Сионе, девиц — в городах иудейских. Князья повешены руками их», — горестно восклицал пророк. Тем временем с юга к городу подошли идумеи, готовые при любом удобном случае мстить евреям за то, что те в свое время лишили их благодатных земель Ханаана. Радуясь краху Иерусалима, они грабили и оскверняли все на своем пути: «Радуйся и веселись, дочь Едома… И до тебя дойдет чаша; напьешься допьяна и обнажишься». В Библии можно найти также намеки на то, что идумеи подстрекали вавилонян, подталкивая их ко все большим бесчинствам. Согласно 136 псалму, сыны Едомовы (эдомитяне, идумеи) говорили: «Разрушайте, разрушайте до основания его… Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Вавилоняне полностью разрушили Иерусалим, но Иеремия, остававшийся «во дворе темничном», уцелел.
Седекия пытался тайно выйти из города и бежать в Иерихон, но вавилоняне схватили его у Средних ворот (стоявших, возможно, рядом с Силоамской купелью), привели к Навуходоносору, «и заколол царь Вавилонский сыновей Седекии… перед глазами его… а Седекии выколол глаза и заковал его в оковы, чтобы отвести его в Вавилон». Вавилоняне нашли и Иеремию: они освободили его и также отвели к своему царю. Тот после беседы с пророком приказал начальнику своей стражи Навузардану: «Возьми его и имей его во внимании, и не делай ему ничего худого, но поступай с ним так, как он скажет тебе». Навузардан переселил 20 тыс. иудеев в Вавилон, однако бедняков, по свидетельству Иеремии, оставил «в Иудейской земле и дал им тогда же виноградники и поля» (Иеремия также «остался жить среди народа»).
Через месяц Навуходоносор приказал своему военачальнику стереть город с лица земли. И Навузардан «сжег Дом Господень и дом царя, и все домы в Иерусалиме… и стены вокруг Иерусалима разрушило войско халдейское».
Храм был разрушен, его золотая и серебряная утварь разграблена, а Ковчег Завета навсегда исчез. «Предали огню святилище Твое», — сокрушался автор 73 псалма. Все священники Храма были убиты по повелению Навуходоносора. Стены первого Храма и дворца, вероятно, рухнули в лежавшую внизу долину: «Как потускло золото, изменилось золото наилучшее! Камни святилища раскиданы по всем перекресткам» [28].
Улицы опустели: «Как одиноко сидит город, некогда многолюдный». Богатые обеднели: «Евшие сладкое истаивают на улицах». Лисицы бегали по голой горе Сион. Все иудеи скорбели по городу, истекавшему кровью: «Иерусалим сделался мерзостью среди них»: «…горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его».
Разрушение Храма воспринималось, должно быть, как гибель всего народа. «Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник; все ворота его опустели, священники его вздыхают… И отошло от дщери Сиона все ее великолепие… Упал венец с головы нашей». Казалось, наступил конец света, или, словами Книги пророка Даниила, «поставление мерзости запустения». Иудеям грозило исчезновение — как и любому народу, от которого отвернулись его боги. Но евреи каким-то образом обратили и эту разрушительную катастрофу в созидательный опыт, который, с одной стороны, еще более увеличил святость Иерусалима, а с другой — сформировал наглядный прообраз будущего Страшного суда. Для всех трех «религий Книги» Иерусалим отныне стал площадкой, на которой разыграется трагедия Последних дней и воздвигнется царство Мессии — то есть произойдет тот самый апокалипсис (греч. «откровение»), о котором впоследствии проповедовал Иисус. Для христиан напряженное ожидание конца времен стало одним из краеугольных камней веры, однако пророк Мухаммед усмотрел в разрушении Храма и города Навуходоносором лишь свидетельство того, что евреи лишились божественного благоволения, а это, в свою очередь, открывало путь его собственному кораническому откровению.
В Вавилонском плену часть иудеев сохранила свою приверженность единому Богу и Сиону. В те же самые годы, когда поэмы Гомера утверждались в архаической Греции в качестве общенационального эпоса, евреи начали идентифицировать себя через библейские тексты и память о своем покинутом городе: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы». И даже вавилоняне, согласно 136 псалму, ценили по достоинству иудейские песни: «Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселья: „пропойте нам из песней Сионских“. Как нам петь песнь Господню на земле чужой?»
Да, Вавилония была чужой землей, но именно там начала формироваться и кристаллизоваться единая Библия. И если юные выходцы из Иерусалима, такие как пророк Даниил, обучались при царском дворе, а более прагматичные пленники отвергали Сион и становились настоящими вавилонянами, то верные единому Богу евреи стали формулировать новые законы, призванные подчеркнуть их отличия и особость. Они чтили субботу, обрезали своих мальчиков, придерживались строгих канонов в пище и нарекали детей еврейскими именами, ведь падение Иерусалима показало, что происходит, когда не
