Усилием воли я поднял себя и на совершенно ватных, отсиженных во время долгого ожидания ногах побежал, шатаясь, к зданию, выкрикивая команды. Ребята почему-то жались друг к другу, как цыплята к квочке, а я пытался разогнать их командами и матом. Это был первый бой для всех нас.
На всю эту комичную картину с упавшей челюстью смотрел комбат 25-й бригады Женя Мойсюк. Судя по дальнейшим событиям, это был его единственный «завис» во время штурма.
Темур забросил гранату в окно здания с лицевой стороны, я – с торцевой. Огонь из здания не вёлся, судя по всему, оно оказалось оставленным.
В книжках дают дельный совет: «Сначала бросай гранату – затем входи». Но в книжках не пишут, что после броска гранаты поднимется такая бетонная пыль, что ты не будешь видеть своего автомата.
И вот я стою перед покорёженной вырванной дверью и смотрю в густую пыль. Из медитации меня бессовестно вырвал миномёт с милым названием «Василёк». Он начал работать по нам. Пришлось идти в пыль, которая слегка осела. Здание, к счастью, оказалось пустым и незаминированным.
Осмотрев его, мы вышли и залегли вокруг, заняв позиции по периметру, чтоб контролировать подступы к зданию и площадке.
Я залёг, положив пыльный ствол «калаша» на бетонный блок. И через секунду на ствол забрался зелёный богомол и пристально посмотрел мне в глаза. Сюрреализм ситуации меня потряс. Вокруг кипит бой, пулемётные переклички, выстрелы танков и очереди из «бэх», разрывы мин, а тут – богомол смотрит на меня.
И опять же на выручку моей «крыше» пришёл «Василёк». Свист. Бах-бах-бах-бах! Этот миномёт стреляет кассетами по четыре мины, которые обычно ложатся неподалёку в ряд.
Пришлось снова укрыться в здании. Туда забежали и огнемётчики 72-й, и пару десантников 25-й бригад.
В это время 30-я бригада подвезла со Степановки наших пацанов из «Харькова»: в окно влетели Ваня «Ганс», «Берёза», Олег «Леший». Вместе с последним в то же окно влетела и пулемётная очередь, прошив ногу Серёге Быстрову, моему напарнику.
