Но вот что касается военного времени, то тут есть нюансы. Для нас было очевидно, что шла и идёт самая настоящая война. Но военного положения не было.
Кто-то вообще скажет, что это не война, например, потому, что военных РФ там нет (ну типа междусобойчик внутриукраинский). Но это будет неправда – они там по самые уши, просто официально это не признается Лавровым… пока. Или потому, что РФ не применяет авиации. Или потому, что нет развёрнутых столкновений тысяча танков на тысячу, как во второй мировой. Есть ребята, которым мало крови, чтобы назвать войну войной (ок, а если ЯО будет применено, вам этого хватит?).
Но, друзья, это война. Локальная, с ограниченным применением вооружений. В ней есть убитые и раненые, есть танки, артиллерия и другие вооружения. Это не укладывается исключительно в рамки местного бандитизма или, как это любят называть вражеские голоса, «сопротивление шахтёров и трактористов хунте». В войне участвуют военнослужащие Украины и РФ. И те, кто, имея украинский паспорт, не считает себя украинцем и воюет против Украины. По факту – за РФ. Чтоб они там не говорили…
И при этом есть не разорванные дипломатические и торговые отношения. Отсутствует военное положение в Донецкой и Луганской областях. И есть формулировка об антитеррористической операции.
Ну что же, какое время, такая и война. В эпоху постмодернизма и войны гибридные, подлые, с налётом шизофрении.
С другой стороны, я думаю, что это «закрывание глаз» тоже имеет свой смысл. В 1918 г., когда правительству УНР надоели гибридные действия большевистской России, они назвали вещи своими именами. Мирный договор был расторгнут. После чего в кремле сказали: «Ах так, значит, нет мирного договора? Хм, ну оки.» И повалили сюда с новой силой, уже не пытаясь действовать гибридно под масками рабочих и крестьян криворожской республики (или как там это тогда называлось). И запад нам не помог. Чем это закончилось, все знают. Что-что, а убивать и умирать россияне умеют хорошо, а главное – массово. В то время, как у нас обычно разброд, шатания и каждый себе на уме (и я не исключение). Шибко мы вумные, и где три казака, там два гетмана. Очередной раз убеждаюсь в этом, наблюдая разборки между волонтёрами и товарищами по оружию.
Похоже, в правящих кругах сейчас боятся чего-то подобного. Поэтому и идут на минские соглашения, тянут время. Не разрывают дипломатических отношений.
А может, я ошибаюсь, и причины нашего маразма – другие, менее благородные…
Ну что же, посмотрим, удастся ли нам закончить то, что не получилось сто лет назад. Стать самостоятельной и независимой страной в Европе. Боюсь, пока РФ не перестанет хотеть быть империей, это будет сложно.
Третий риск с машиной состоял в том, что водитель может оказаться умным сепаром, склонным к риску. Рассказать о том, как он любит Украину, согласиться нас подвезти и довезти до ближайшего укреплённого пункта местных террористов (или я неправильно пишу? признали там уже наконец «лнр- днр» террористическими организациями? или они по-прежнему «ополчение»?).
В итоге, хотя идея казалась соблазнительной, большинством, включая командира, она была отвергнута. Пока мы обсуждали «газель», я высказал свой скепсис по поводу того, что мы слишком медленно продвигаемся и нас может банально не хватить физически на то, чтобы дойти до наших. Сказал, что надо идти по дорогам по ночам. Идея с «газелью» мне нравилась, несмотря на стрёмность.
Но нет. И может, оно и к лучшему. «Газель» проехала обратно, возвращаясь по тому же маршруту. Уже без голосов из кузова. А мы продолжили собираться к выходу. Набирать воду, пить, упаковываться в бронежилеты…
