упаковок баночного пива. Несколько часов они разъезжали на машине, пили пиво и разговаривали. А когда оказалось, что служба уже закончилась, решили вернуться домой. На обратном пути в Ринтгоулд, Техас, где жила Кейт Рич, машина съехала с дороги и остановилась в уединенном месте. Здесь, у заброшенной нефтяной скважины, в приступе внезапного гнева Генри и зарезал бабушку Рич. Может, она слишком много спрашивала его о Бекки? Может, попеняла, что пропустила церковную службу? Или задала какой-то вопрос, на который он не сумел ответить? Генри и сам не помнит, отчего завелся, но как бы там ни было, завелся и убил. Он только помнит, как вырезал перевернутый вверх ногами крест между грудей старушки, как занимался сексом с мертвым телом, а потом затащил труп в водопропускную трубу.
Дети бабушки Рич заявили о ее исчезновении шерифу округа Монтагю Уильяму Конвею. Он разыскал Люкаса – последнего, кто видел женщину в живых. В течение девяти месяцев шериф допрашивал его, то задерживая, то отпуская, так что преступнику пришлось покинуть эту местность. Он подался в Калифорнию и нанес визит дочери Кейт Рич. Калифорнийская полиция задержала его для допроса, поскольку на сиденье принадлежащей ему машины были обнаружены пятна крови. Это вызвало подозрения, и Смарты сообщили о них шерифу Конвею в Техас. Люкас тем временем перебрался в Иллинойс, где до конца года безуспешно искал легальную работу. В результате он все-таки вернулся в Техас. Здесь Люкаса уже ждали: шериф Конвей, получивший заявления от Смартов, хотел его арестовать по подозрению в причастности по исчезновению Кейт Рич. Друга выдал Рубен Мур. И в 1983 году Генри Люкас был арестован за незаконное владение оружием (для экс-осужденного это является преступлением), а спустя несколько недель, в которые он, по его словам, «обратился к вере» во мраке и холоде тюремной камеры, преступник признался в убийствах Бекки Пауэлл, Кейт Рич и других жертв.
Позднее полиция пришла к заключению, что многие его признания были самооговором. Генри, искусный лжец, просто испытывал следователей. Однако, кроме того, у него совершенно отсутствовало сознание своего «я». Подобно хамелеону, он приспосабливал действительность к желаниям и потребностям людей. Иногда описание деталей преступления и мест захоронения, которые он вспоминал, попадало точно в цель. Сидя в камере техасской тюрьмы, Люкас рассказывал историю, действие которой разворачивалось в центре страны, он проливал свет на нераскрытые убийства по всему Югу и Среднему Западу. То, что в глубине души страшило родителей детей, числившихся давно пропавшими без вести, оправдалось. Немало человеческих останков было обнаружено вдоль Тридцать пятого шоссе, в том числе безымянная девушка, известная как «Оранжевые носки», – жертва чудовищного убийства, расследование которого так долго не закрывалось.
Водитель, ехавший по Тридцать пятому шоссе в Праздник всех святых, нашел на обочине дороги обнаженное тело, лежащее лицом вниз. Оно принадлежало красивой рыжеволосой девушке двадцати с чем-то лет, с небольшими шрамиками на щиколотках – вероятно, от расчесанных укусов насекомых. Жертва была задушена. Кроме того, выяснилось, что девушка страдала венерическим заболеванием. Ее было трудно опознать, поскольку зубы у нее находились в безукоризненном состоянии и определить имя и фамилию убитой по стоматологической карте не представлялось возможным. Правда, полиция обнаружила следы операции и перенесенных переломов. Руку жертвы украшало серебряное кольцо с отделкой из морской раковины. Записная книжка, кредитная карточка или водительское удостоверение отсутствовали. Приметой для опознания мог служить лишь кусок бумажного полотенца, используемый ею вместо тампона, и вытянувшиеся пыльные носки цвета мякоти тыквы; они были приспущены, словно тот, кто ее раздевал, не снял их по недосмотру. Незадолго перед смертью девушка принимала пищу. Шериф окрестил ее Джейн, девица Оранжевые носки. Это была лишь одна из десятков жертв нераскрытых убийств, обнаруженных вдоль Тридцать пятого шоссе, участок которого к 1981 году превратился в место массового погребения сотен трупов. Его протяженность составила пятьсот миль, от Ларедо до Гейнсвилла.
То были жертвы самых разных злодеяний – изнасилованные, задушенные, застреленные, забитые до смерти, изуродованные, расчлененные. Не было и пары тел с похожими следами преступлений, так что полицейские не могли объединить их по почерку. Сами жертвы также вызывали недоумение. Среди них были и мужчины, и женщины. Попадались подростки, бизнесмены средних лет, путешественники автостопом, пожилые женщины из домов, расположенных неподалеку, одинокие женщины, у которых, возможно, на дороге сломался автомобиль, бродяги, направлявшиеся к мексиканской границе. Между ними не прослеживалось очевидного сходства. Власти долго считали их жертвами разных преступников, чувствовавших себя привольно в этой малонаселенной и плохо патрулируемой полицией местности. Ничто не объединяло все преступления в единую картину, за исключением общего места захоронения тел. Полиции не только не удавалось их раскрыть, но даже кого-либо заподозрить. Многие верили, что убийства навсегда останутся нераскрытыми. Так продолжалось до 1983 года, когда был задержан Генри Ли Люкас.
«Ага, это она, хичхайкерша, это – удушение», – сказал Люкас, посмотрев на фотографию с портрета Джей, девицы Оранжевые носки. Труп лежал на обочине дороге, на щебеночном покрытии. «Я подобрал ее в Оклахома-сити». После того как шериф Баутвелл, допрашивавший загадочного человека со стеклянным глазом, задержанного благодаря закалке шерифа Конвея, зачитал Люкасу его права арестованного, тот заявил перед видеокамерой: «А потом мы малость покатались, остановились и занялись сексом, по согласию. Мы имели один сексуальный контакт, и я не был удовлетворен… Она оделась. Мы поели в придорожной забегаловке для дальнобойщиков… Потом двинулись на Юг, по Тридцать пятому шоссе. Ну, выезжаем мы на Тридцать пятое, и я ей предлагаю снова заняться сексом. А она говорит “нет”». Хотя адвокат, назначенный Люкасу судом, в этом месте вмешался, указав своему клиенту, что тот признается в преступлении, которое по законам штага Техас карается смертной казнью, Люкас продолжал. Он говорил, что много раз пытался наложить на себя руки, так пусть теперь этим займется штат. Таким образом он заплатит за свое преступление и сдержит обещание, данное Бекки Пауэлл.
«Ну вот, значит, мы болтали о сексе, и она сказала “не сейчас”, – продолжал Люкас, вспоминая сцену в мельчайших подробностях. – Девчонка пыталась выпрыгнуть из машины, я схватил ее и потащил назад. Мы еще немного проехали, а потом я выволок ее на дорогу, потому что она так дралась, что я почти
