Соблюдение определенного ритуала – общий признак серийных убийц, выделяющий их из массы традиционных «коллег». Выполнение обрядовых актов, достижение пика своего могущества доставляют преступнику «кайф» – эмоциональный и сексуальный оргазм, переживаемый в момент совершения убийства.
С помощью экспертов, изучавших жестокость и насилие, мы выделили в ритуале серийного убийства семь ключевых фаз.
Начало изменений в поведении знаменуется некоей формой отхода от повседневной действительности. Во-первых, преступнику начинает казаться, что время замедлило свой бег. Звуки и цвета приобретают особую яркость. Запахи становятся более интенсивными, кожа делается необычайно чувствительной к легчайшему прикосновению. На смену реальности обыденного существования приходит навязчивая тяга к поиску партнера; вначале она реализуется в фантазии, когда воображаемый товарищ участвует в первобытном ритуале, изобретенном убийцей. Фаза ауры может длиться как всего пару секунд, так и несколько месяцев. Пока она не пройдет, преступник переживает галлюцинаторное состояние, оставаясь совершенно недоступным для каких-либо внешних воздействий, после чего приступает к поиску жертвы. Серийные убийцы, испытывающие галлюцинации такого рода, существуют только в созданном ими самими мире и реагируют на незримые стимулы, доступные только их восприятию.
В самом начале фазы ауры некоторые серийные убийцы еще способны выразить свои чувства и признаются, что теряют контакт с реальностью. На этой стадии их можно лечить, а надвигающийся цикл насилий замкнуть, или, выражаясь языком электриков, «закоротить». Однако подавляющее большинство серийных убийц не в состоянии передавать свои ощущения словами, и стоит им погрузиться в фазу ауры, как они уже не могут «вынырнуть на поверхность», пока не совершат преступления.
Началом фазы ауры иногда становится продолжительная фантазия. В этот период преступник совершает в своем воображении чудовищные акты насилия, испытывая приятное возбуждение. Он переходит от одной ступени к другой, все более возбуждаясь по мере того, как его видения достигают кульминации. В таком состоянии одна и та же фантазия зачастую прокручивается в голове убийцы снова и снова неделями, а то и годами. Это продолжается до тех пор, пока на пути преступника не встретится незнакомец, подходящий на роль актера в задуманном спектакле. Тогда включается эмоциональный выключатель, фантазия превращается в реальность, и наступает троллинг, или ловческая фаза. Если фаза ауры начинается с фантазии подобного рода, на убийцу можно повлиять извне. Он может описать, что происходит вокруг, выразив свои фантазии, и тем самым выдать собственное навязчивое состояние.
Фаза ауры, стоит в нее войти, становится дверью, разделяющей мир на два разных измерения. С одной стороны находится реальность, в которой живем мы, даже самые нервные из нас, на которую мы так или иначе реагируем и где проводим всю свою жизнь. В этом мире люди подчиняются закону и соблюдают определенные правила. Однако по другую сторону двери лежит иная реальность, реальность убийцы. Это мир навязчивости, мир, над которым довлеет проигрываемая им фантазия насилия; здесь нет места традиционным общественным нормам, поскольку убийца превращается в примитивный биологический механизм, работа которого подчинена первобытному инстинкту, стремлению удовлетворить навязчивую страсть. Ритуал убийства оказывается связанным с автономным механизмом, словно сам преступник превратился в простейший одноклеточный организм, реагирующий на химический раздражитель.
Переживая фазу ауры, серийный убийца превращается в совершенно иное существо. Все человеческое, что в нем было, на время исчезает. Он переходит в «сумеречное» состояние, где законы, угроза смерти или возмездия, нравственность, идеалы, человеческая жизнь теряют значение. И хотя позже полиция, суд, общество могут признать, что индивидуум отдавал себе отчет в том, что делает, фактически он утратил способность действовать согласно здравому смыслу. Торможение и контроль у него отсутствуют. Он пытается забыться, злоупотребляя алкоголем или наркотиками, но это все равно, что подливать масла в огонь, – результат оказывается противоположным. Убийца лишь раздувает в себе жажду преступления и не вернется в мир живых, пока галлюцинация не исчезнет или ритуал не будет соблюден до конца.
Войдя в фазу навязчивости, убийца начинает активно искать жертву. Прежние наблюдения, фантазии, извращенные потребности подталкивают его в те места, где велика вероятность роковой встречи с вожделенным незнакомцем. Преступнику остается лишь тащить сеть, как это делают рыболовы, – двигаться туда и обратно по месту предполагаемого похищения. Он выбирает парковки перед пригородными торговыми комплексами, темные городские улицы, где ночью попадаются одинокие прохожие, студенческие центры и общежития в больших университетских городках, игровые площадки начальных школ, учреждения для глухих или умственно отсталых детей и сельские дороги, по которым, как он раньше заметил, ребятишки возвращаются после уроков домой.
Троллинг не является случайным и не пускается на самотек. Неосознанная навязчивость побуждает убийцу прочесывать местность, где появление жертвы наиболее вероятно. Некоторые убийцы оказываются на территориях, где легче всего найти самую уязвимую жертву. Джон Гейси разыскивал определенный тип мальчика-подростка в полусвете, среди проституток мужского пола. Тед Банди охотился на красивых девушек-студенток, учившихся вместе с ним в университете Сиэтла, где он был студентом юридического факультета. После побега в Юту, а затем во Флориду он быстро нашел новые жертвы в общежитиях колледжа в Таллахасси. Карлтон Гэри выбирал пожилых женщин. Представляя себя в фантазиях в образе современного Робина Гуда, раздающего добычу бедным, он наметил для своего плана район Колумбуса, Виннтон и, прогуливаясь по улицам, выслеживал подходящий дом, где обитала
