Слегка накрапывал мелкий холодный дождик, и Уолтер закутался в плащ.
— Слушай, — сказал он, — а забавно, что тебе приснился именно двуручный меч, ведь таким только ведьмаки вооружались.
— Кто?
— Назгулы[7].
— А!
— Давай сегодня снова соберёмся у меня, — предложил Уолтер, доставая сигаретку. Пойдём-ка за школьные ворота, покурим, никто там нас не увидит. Будешь? Это «Честер».
— Да я вообще-то не курю.
— Не куришь или просто ещё не пробовал? — ехидно поинтересовался Уолтер. — Я не настаиваю, но если хочешь, попробуй. Всё в жизни стоит попробовать и пропустить через себя. Только тогда можно говорить о том, хорошо это или плохо.
— Ладно, давай!
Они немного постояли за воротами, прикуривая друг другу сигареты. Курить у Джона с первого раза, конечно, не получилось, и он закашлялся.
— Да ты не в рот набирай, в себя тяни, вовнутрь!
— Ага… Кх-кх…
— Ладно, пойдём, пора обратно идти, на тебе жвачку, чтобы не засекли.
Возвращались они к Уолтеру пешком, избегнув скучной поездки на автобусе. И хотя холодные капли дождя всё чаще норовили упасть ребятам то на макушку, то на нос, то за шиворот, они этого совершенно не замечали. Что там какой-то дождь по сравнению с таким увлекательным разговором.
— Видишь ли, любезный друг, мой плащ не промокает, — объяснял дорогой Уолтер. — Дело в том, что он эльфийский [8].
— Ну ты ещё скажи, он невидимым тебя делает.
— Да нет! — они посмеялись. И Уолтер объяснил с неохотой:
— Ну, эльфийский, как тебе сказать… Да, его сшила для меня одна прекрасная эльфийка. Её зовут Лютиэн.
— Ух ты!
— Но ты можешь называть её Анна. Кстати, могу познакомить, если хочешь, она сегодня должна зайти ко мне. Так что, может, соберёмся у меня после занятий?
— Да, интересно! Анна — это твоя девушка? Или просто знакомая?
— Скоро увидишь, — улыбаясь произнёс Уолтер.
Как и накануне, они снова уселись у камина. Уолтер согрел чайку, приготовил бутербродов, и они сели перекусить. Надо сказать, что день был длинным, школьные занятия весьма утомительными, а у них и крошки во рту с утра не было. Нужно было срочно подкрепиться!
— Ну как, а битлов-то послушал? — спросил Уолтер, набивая полный рот. — Ах, чаёк, горячий, хорошо!
— Нет, вчера не слушал. Послушаю ещё, может сегодня. Я как за книгу засел, так и заснул с ней. Скажи, а как ты ко всему этому пришёл? Толкин, музыка такая необычная, несовременная?
— Ну, не буду душой кривить. В этом большая заслуга отца. Музыка Битлз и других достойных команд звучала в нашем доме ещё до моего рождения.
— Да, такое случается, но далеко не всегда люди проникаются, когда родители что-то им навязывают. Вот мои, например…
— Ага. Только не говори, что
— Когда я их узнал получше, когда чуть подрос и что-то осмыслил, то, честное слово, появилось большое желание начать делать всё наоборот — вопреки им самим и их заплесневелым предписаниям.
— Да, тебя, видно никогда не понимали. — Уолтер с грустным видом откинулся на спинку кресла.
— Они, видишь ли, всегда считали меня маленьким, глупеньким, хворым, я думаю, они меня всю жизнь собираются таковым считать. И всегда думали, что лучше чем я сам знают, что мне нужно, а что нет. Чем мне интересоваться, а чем и не стоит…
— Да, есть такой фенотип людей. Ничего с ними не поделаешь. Расскажи, чем ты увлекался, что вообще с тобой такое случилось, что я, не зная тебя, сразу же заметил, что с тобой что-то не так?
— Да не так уж интересно это рассказывать… В общем… — и Джон вкратце рассказал Уолтеру свою грустную историю. Тот не перебивал, только подливал им иногда чаю, да посматривал на часы.
— Ну что ж, — сказал он, когда Джон, вздохнув, закончил свой монолог, — ясно, теперь всё ясно. Однако, хватит печали на сегодня. Уже должна подойти Лютиэн!
И он угадал. В прихожей в этот момент раздался звонок. Точнее, не звонок. У Уолтера для этих целей использовался колокольчик. Прямо как в
