взорванных боеприпасов – эпизод свободной работы летчиков федеральных войск. Но они даже не предполагали, что этим спасли несколько десятков жизней.
Николай скатился в ложбину и посмотрел вверх, на столбы дыма. Вертолеты уходили.
– Парень! – услышал он. Обернувшись, увидел приподнятую из-за обросшего мхом камня руку. – Помоги!..
Николай снова посмотрел вверх и, придерживая больное колено, пополз к камню. За ним лежал худой человек с лысой макушкой.
– Ты кто?
– А ты не знаешь? Вместе столько дней. Твоего старшего приятеля прибивали к кресту… Помоги.
– Что с тобой?
– Осколком зацепило. Видишь? – Человек показал распоротую ягодицу. – Стыдоба, конечно, но что делать. Из-за этого сюда и свалился. Здорово там?
Николай покачал головой, потом сорвал горсть травы и предупредил:
– Я попробую кровь стереть, чтобы понять…
– Давай.
Николай провел травой по ране.
– Что там?
– Мясо видно.
Вверху простучала автоматная очередь. Николай, прижавшись к камню, замер: боевики расстреливали оставшихся в живых рабов и ножами добивали раненых.
– Уходить надо, – прорычал бородач с раненой рукой. – Вертушки могут десант выбросить. Наших с собой, остальных в пропасть.
– Там четверо наемников убито, – сообщил ему подошедший боевик. – Один араб. Он тоже мусульманин, как же мы его…
– Берем чеченцев! – рявкнул бородач. – И быстрей!
Николай, отталкиваясь здоровой ногой, волок за собой раненого. Полз очень медленно. Часто останавливался и обессиленно лежал несколько минут.
– Парень, – промычал во время очередной остановки раненый. – Оставь меня, уходи. А то вдвоем мы не…
– Прощай, – услышал он тихий голос.
– Подожди! – приподняв голову, испуганно воскликнул раненый. – Не бросай меня. Слышишь? Я не смогу! Слышишь?
Николай молча полз вперед.
– Парень! – снова услышал он. – Не уходи! Слышишь? Не оставляй меня!
– Заткнись, услышат.
– Не бросай меня, пожалуйста.
– Да закрой рот, – опасливо посматривая вверх, приглушенно бросил Николай, – или я тебе башку расшибу! – Схватив камень, замахнулся, но уронил руку с камнем, заплакал и ткнулся лицом в каменистую почву. – Не уйти нам вдвоем, – всхлипывая, проговорил он. – А я больше не могу у них быть. Я готов на что угодно, лишь бы им не попасться. Не уйти нам с тобой, понимаешь?
Раненый тоже плакал. По грязным щекам сползали
слезы.
– Не оставляй меня, – промычал он.
– Но ты сам сказал, – Николай вытер слезы, – чтобы я…
– Я так боль заглушал и страх. Я думал, ты начнешь успокаивать меня. Я пять месяцев у них. Знаешь как били? Обкурятся травы и бьют. На цепочке, как собака, за ихними козами и коровами ухаживал. Не уходи. Я из Минеральных Вод, Антоном зовут. Художник я непризнанный. Ни жены, ни родных. Мать умерла, а отца и не знал. Сюда попал случайно. Приехал в Ингушетию, хотел…
– Не уйти нам вдвоем, – перебил Николай. – Понимаешь? Я не могу больше. Да и убьют нас. Это мой шанс. Может, последний шанс, чтобы выжить. Не могу…
– Не уходи, – плача, попросил Антон, – не бросай меня. Я как смогу, так и ползти буду. Все делать буду, что смогу. Только не уходи!
Николай, выматерившись, пополз обратно.
– Спасибо, – сглотнул слюну Антон.
– Да иди ты! – огрызнулся Николай.
– Я сам попробую. – Цепляясь пальцами за камни, Антон подал тело вперед. – Сам! – И, вскрикнув, отдернул руку. – Ноготь сломал, – сунув в рот средний палец, промычал он.
– Заткнись, – расслабленно раскинувшись, буркнул Николай.
– Тебя как зовут? – спросил Антон.
– Морозов. Сержант Морозов. Колька.
– Не бросай меня, Морозов, – умоляюще проговорил Антон. – Я…
– Да я сам покалеченный, – огрызнулся сержант. – Мы оба еле живы. Голодные, раненые, слабые. Один я, может…
– Не уходи. Вдвоем все-таки легче. Вот! – Антон сунул руку в карман и достал завернутый в обрывок газеты кусочек лепешки. – На, – сглотнув, вздохнул он, – все-таки…
– Ладно. – Николай отвернулся. – Сейчас немного посидим и двинемся. – Он закрыл глаза.
– Колька, – прошептал Антон, – надо уходить, а то вдруг они начнут искать. Сосчитают и увидят, что людей не хватает.
– Вообще-то да, – кивнул Николай. Ухватив Антона за ворот, отталкиваясь здоровой ногой, пополз. Антон, помогая себе руками, тоже двинулся ползком.
– Двоих или троих рабов, – сказал раненному в руку боевику другой, – кажется, нет.
– Уходим! – зло бросил тот. Повернувшись, осмотрел догоравший сарай, дымящиеся развалины того, что осталось от дома, поваленный ангар. Скользнул взглядом по трупам рабов. Отдельно лежали убитые боевики. – Уходим, – повторил он.
– Может, группу высадят? – с надеждой проговорил Николай.
– Надо уползать, – простонал Антон. Его задница была крепко перетянута его же рваной рубашкой. – Может, они ищут.
– Далеко мы с тобой умотали, – усмехнулся Николай. – Метров десять точно отпахали, вон и следы оставили. – Он увидел кровавые мазки на камнях.
Двое обессиленных долгими лишениями людей все-таки упрямо ползли вперед. Они не знали, куда и что там может их ждать. Обоих гнал страх снова попасть в руки боевиков.
– В бога мать! – накрыв собой Машу, буркнул Бабич. – Похоже, дело труба. – Где-то совсем рядом раздались три взрыва подряд. Покосившись влево, Борис увидел обваливающуюся часть пятиэтажки.
– Сюда! – услышал он.
Подняв голову, увидел Дениса у первого подъезда дома, к которому они шли. Вскочив, подхватил Машу.
– Держись за меня!
Девочка обхватила его за шею. Подсунув под нее автомат и удерживая обеими руками, он бросился вперед. Едва он подбежал к подъезду, где-то снова раздались один за другим два взрыва. Борис спустился за Денисом в подвал. Увидел в полумраке: горят три свечки и две лучины, освещая нескольких людей, в основном пожилых. Денис закрыл дверь. И тут совсем рядом взорвалась бомба. Денис вскрикнул – выбитая взрывной волной дверь отбросила его назад. Прямо возле дверного проема упал большой кусок кирпичной кладки.
Малика подбежала к Денису. Люди, прижимая к себе детей, какие-то сумки и пакеты, с криком отпрянули к стенам.
Денис открыл глаза. Увидел Малику и почувствовал ее руки на своем затылке.
– Живой вроде, – буркнул он и с ее помощью сел.
– Как ты? – спросил Бабич.
