Эта война еще не кончилась

– Кстати, как там наши продвигаются? Много погибло? – спросил Борис Салима.

– В этот раз федералы действуют умней. Артиллерия работает и авиация. Конечно, и солдаты гибнут, но единицы. Басаевцы и хаттабовцы здесь понастроили себе укреплений. Считай, все на них работали. Кто не хотел – силой сгоняли. Сейчас кое-где даже расстреливать начали.

– Мы сегодня видели, – сказал Илья, – как у реки стреляли. Ваших тоже. И женщину одну.

– Это хаттабовцы, – помрачнел Салим. – Двое пленных сбежали. Их нашли у одной русской женщины. Солдаты рассказали, кто им помог, вот и убили.

Русские снова переглянулись.

– Здесь все не так, – понял их Салим. – Объявлено, что ведется борьба с бандитами и террористами, а на самом деле это полномасштабная война. У федералов, конечно, преимущество в вооружении. Авиация, артиллерия и единое командование. Но басаевцы и хаттабовцы прекрасно знают местность. Тем более что они готовились к этому, перед тем как пойти в Дагестан. Не могли не понять, что Москва не простит им взрывов в русских городах и в Дагестане, вмешается. У них надежда была, что Дагестан в основном примет их. Там тоже были ваххабиты. Они и сейчас есть. Но расчет был на помощь западных стран. Западу не нужна сильная Россия. С Россией считаются только потому, что у нее…

– …есть полный комплект атомного оружия, – продолжил Борис. – Об этом говорили не раз. Но давайте отойдем от дел мировых, нам свои проблемы решать надо. Насколько мы можем рассчитывать на вас?

– В случае боя будем драться.

– Надеюсь, вы умеете это делать, – сказал Илья.

– Умеем, – улыбнулся чеченец.

– Умотался я, – вытерев пот рукавом, пробормотал Локтев. – Все-таки недоедаем и спим мало…

– Сегодня более-менее, можно сказать, – вздохнул Николай, – кормежка нормальная. И сигарет дали.

– Но настроение у них на нуле, – усмехнулся Сергей. – Видно, наши трут им холку. Видал, как смотрели? На куски бы порезали, дай им волю. Вот если какого-нибудь родственника хозяина убьют, считай, мы свое отжили. Кровная месть, – криво улыбнулся Локтев. – И ладно бы, если б просто убили, а то ведь мучить будут с перекурами, тварюги поганые.

– Как это с перекурами? – не понял Николай.

– Растянут и кнутами стегают. Ты сознание потеряешь – водой обрызгают. Отойдут. Пьют, отдыхают. Захочется кому размяться – снова стегать начнет. Так пока не сдохнешь. При мне чеченца одного насмерть застегали. Он украл что-то, то ли корову, то ли борова. Видать, жрать хотел. Поймали. Вот шариатский суд и приговорил за кражу скотины кнутами его. Долго били. Меня в яму посадили. Я слышал, как он орал. Потом стих. Но звуки ударов все равно слышались. Утром вывели на работу, а там, где он лежал, лужа крови.

– Подожди, у них что, вообще никакого закона нет? Это же какая-то первобытщина. Рабы, кнутами… Головы режут… Это…

– Хуже. А самое плохое, что каждый из нас в этом виноват. Мы это допустили. И воровать им у нас позволили, и вот что здесь теперь творится. В тот раз надо было их добивать…

– Слушай, – подвинувшись ближе, прошептал Николай. – Давай попробуем сбежать. Сам говоришь, в любое время убить могут. Так если уж и убьют, так там. – Он мотнул головой на вершины гор. – Пусть у них, в Чечне, но свободными. А если оружие где достанем, так мы им еще просто так хрен дадимся.

– Я уж знаешь сколько об этом думал? Но слабы мы. Куда мы с тобой рванем? В какую сторону? И где гарантия, что через километр мы снова к ним в лапы не попадем, только к другим? Нас или на месте кончат, или… А так хоть надежда есть, что, может, освободят. Ведь бывает, что кого-то освобождают.

– Но ты сам раньше говорил, что не веришь в это. Мол, если за кого…

– Хватит, – разозлился Сергей, – соль на рану сыпать. Сил нет. А это значит, что пытаться – только хуже себе делать. Не уйдем мы далеко, физически не сможем.

– Так, – сказал, усаживаясь на накрытую старым матрацем койку, кивнул Бабич, – будем надеяться, что повезло. Он скоро вернется?

– Не знаю. – Малика пожала плечами. – Я буду в другой комнате. – Она вышла.

– Надо сказать, симпотная телка, – буркнул Илья. – Правда, одета, как старуха. Но вроде фигурец нормальный. Мордашка так даже очень ничего, – подмигнул он Денису. – Как на твой вкус?

– Сейчас не об этом думать надо, – ложась на тюфяк под окном, ответил Калмыков.

Борис настраивал телевизор.

– Ты изображение не убирай, – попросил Илья, – может, хоть что-то увидим.

– Особо смотреть не на что. Он на батарейках. Кончатся – и привет. Я взял, чтоб не досуг себе устраивать, а быть более-менее в курсе дела.

Денис подвинулся ближе.

– За голову Басаева, – сказал военный в кадре, – выдадут миллион долларов.

В Генштабе умеют хранить тайны. На вопрос: «Когда начнется штурм Грозного?» – в штабе неопределенно пожимали плечами. В пресс-центре Министерства обороны были более откровенны. Сказали, что, хотя сейчас до Грозного нашим войскам рукой подать, штурмовать город никто не торопится. В Генштабе по этому поводу ходит фраза, приписываемая министру обороны, маршалу Игорю Сергееву: «Труп Басаева для меня важнее российского флага над Грозным».

Сотрудникам ФСБ удалось в ходе специальной операции задержать Ашикова, личного секретаря и переводчика Эмира Хаттаба. Вместе с ним в руки фээсбэшников попал небольшой черный чемоданчик – ноутбук. В компьютере была вся штабная документация Хаттаба: планы боевых операций, дислокация тренировочных лагерей, инструкция по похищению людей, данные о системе контактов различных бандформирований со своими сторонниками в России и за рубежом. А также названия банков, номера счетов. Идет следствие, и о многом рассказывать пока нельзя. Но один документ из компьютера Хаттаба уже сейчас можно огласить. По всей видимости, тот труд – плод религиозно-политического отдела (оказывается, у Хаттаба есть и такой) штаба террориста. В нем очень доступно и на первый взгляд убедительно даются ответы на самые различные вопросы боевиков, вступивших в войну во имя Аллаха. Именно с именем Аллаха, как свидетельствует документ из компьютера Хаттаба, им можно все.

Ас-сабий – это женщины и дети. В хаттабовском руководстве для боевиков говорится, что их порабощают сразу после пленения и они считаются трофеями. Но не убивают, за исключением тех случаев, когда шариат дозволяет проливать кровь, – а шариат дозволяет это всегда.

– Здесь такие же, – покачал головой Салим, – как и те, кого вы ищете. Но все равно чьи- то родители будут вам благодарны. Мы завтра освободим их.

– Помощь не нужна? – спросил Борис.

– Мы выкупим парней, – улыбнулся чеченец.

– А насчет наших, значит, узнать не сможете ничего?

– Почему? – вздохнул Салим. – Просто нужно время. Придет Малик и, вполне возможно, что-то сумеет выяснить.

– А в Грозный попасть можно? – неожиданно для всех спросил Бабич.

– Конечно… – Салим не смог сдержать удивления. – Туда сейчас собираются все основные силы. Точнее, видимость основных. Басаев и Хаттаб понимают, что открытую войну федералам они проиграют. И рассчитывают на партизанские действия, на диверсии и террористические акты в России. Также возможно повторение варианта Буденновска, то есть крупномасштабной операции с заложниками. Кроме того, по нашим данным, мы сообщали об этом командованию федеральных войск, боевики собираются использовать мирных жителей в качестве живого щита. А зачем тебе в Грозный? – не смог удержаться он от вопроса.

– За голову Басаева, – серьезно, без улыбки сказал Борис, – дают миллион долларов. Некоторое время нам все равно придется сидеть без дела, а миллион на улице не валяется. Я хочу съездить в Грозный и если не достать голову Басаева, то хотя бы попробовать отделить ее от туловища.

Салим широко раскрыл глаза.

Кавказцы, несмотря на свою горячую южную кровь и взрывной характер, выдержанные люди и умеют