выпустить. Их бы набежало до хрена. В машинах, наверное, человек пятьдесят, если не больше.
– Почти все дома пустые, – оглядываясь, заметил Илья. – Или люди в глубине комнат сидят. Ну и житуха! – покачал он головой. – Свет вырубают, газ тоже. А зима начнется, вообще хана придет. Эти суки, – он посмотрел вслед машинам, – наверняка имеют домашние электростанции и газ в баллонах. Но ничего, – зло пообещал он, – наши подойдут – зачешетесь.
Отжимавшийся от пола Борис замер. Денис схватил автомат и мягко прыгнул к двери. Бабич, перекатившись через спину, зажал нос храпевшему Богатырю. Тот, словно подавившись, тут же вскочил с пулеметом в руках и потер ладонью сонное лицо. Борис схватил автомат. Все замерли. Вверху раздался женский вскрик. Бабич, неслышно ступая, подошел к ведущей в подвал двери и мягко открыл. Смазанные заранее петли не скрипнули. Борис подкрался к двери на улицу и прислушался. Отодвинул тоже смазанный засов и, выставив перед собой автомат, ногой толкнул дверь. Не увидев никого, вышел и, пригибаясь, взбежал вверх по ступеням. Осторожно приподнявшись, оглядел улицу. Справа у ворот длинного трехэтажного здания бывшей школы стояли четыре грузовика. Ворота открылись, и машины стали въезжать. Борис спустился вниз. Войдя, закрыл дверь и задвинул засов.
– …ударили автоматом, – услышал он взволнованный голос Малики. – Курбан заступился, вот они и пришли, говорят, ты чеченец, а заступаешься за русского. Потом один, кажется, албанец, он говорил, что дрался с русскими наемниками в Косово, ударил Курбана. Его дочь закричала.
– В беспредел ударились, – увидев вошедшего Бабича, буркнул Денис. – Старика отоварили. Рядом русский дед живет. Его боевики избивали. Подкурнули, и что-то им в нем не понравилось. Скорее всего что русский. Вот они его и начали бить. Хозяин нашего дома заступился. На улице его не тронули, заявились домой, и здесь, Малика говорит, албанец прикладом его.
– Слышал, – кивнул Борис. – Так, конечно, не говорят, – поморщился он, – но для нас к лучшему. Он нас теперь точно не сдаст.
– Как ты можешь? – сердито посмотрела на него Малика. – Курбан…
– Проехали, – перебил ее Борис. – Ушли? – Малика молча кивнула. – Они в любой дом запросто заходят?
– Кроме тех, – по-прежнему недовольно ответила она, – в которых живут родственники полевых командиров. Ну и, разумеется, остальных, которые…
– Ясно. Ты нам завтра будешь нужна. Вернее, сегодня вечером, часов в восемь. У них вечерами патрули ходят?
– Не то чтобы патрули, – вздохнула она, – но вооруженные группы. У каждой свой район. Между боевиками иногда происходят столкновения. Басаев отдал распоряжение о патрулировании, чтобы не допускать столкновений. Бывает, что арабы или талибы задевают чеченцев, жителей города. А у тех, бывает, кто-то из знакомых или даже родственник боевик. Вот по этому поводу и происходят стычки.
– Значит, сегодня в восемь идем на улицу Ленина. Хочу хоть издали посмотреть на берлогу Басая. Наверное, хоромы.
– А он еще не умотал из Грозного? – спросил Илья. – Может, куда-нибудь за границу свалил? Ведь понимает, что ему крышка здесь. Неужели на что-то надеется? Или весь ум в бороду ушел?
– На то рассчитывает, – ответила Малика, – что Запад остановит войну. Там этого все чаще уже в угрожающем тоне требуют. МВФ не дает обещанных кредитов. И нажим с каждым разом усиливается. Скоро будет в Турции саммит. Ельцин туда приглашен. Вот там и будет крупный разговор.
– Ты хорошо информирована, – удивился Борис. – Откуда? Электричества у вас вроде нет.
– У меня точно такой же «шпион», – улыбнулась Малика, – как и у тебя. Боевики несколько раз делали дома обыск, но найти не смогли.
– Молоток! – похвалил Борис.
– Мы просто прогуляемся или есть цель? – спросил Илья.
– Кто же с первого раза выходит на дело? – улыбнулся Бабич. – Сберкассу и то берешь не с пылу с жару. А тут гораздо серьезней будет. Ты говорила, что есть рынок, где можно купить любое оружие, – взглянул он на Малику.
– Да. Там рядом штаб боевиков.
– На что покупают оружие? – спросил Борис. – И кто?
– Оружие можно купить на доллары. Или на другую валюту. Иногда берут даже рубли, но очень редко. Или можешь какую-нибудь вещь обменять на оружие. Там есть что-то вроде пункта оценки, опять-таки в долларах.
– Гранатометы есть?
– Оружие есть любое.
– Сегодня отведешь нас на этот рынок. Сначала прогуляемся на улицу Ленина, а потом на рынок.
– Может, сначала купим, – предложил Денис, – а потом к дому Басаева? Представляешь, мы подходим, а он на балконе курит. Из гранатомета по нему…
– И самим хана, – возразил Илья. – Надо выискать вариант ну хотя бы с соотношением шестьдесят против сорока. А то на кой хрен нужна героическая смерть? Никто не оценит нашей жертвы, даже имен не узнают. Спишут все на ФСБ: в ходе специальной операции уничтожен находившийся в федеральном розыске особо опасный преступник – террорист Шамиль Басаев. И все. А о нас не то что некролога не напишут, а даже не упомянут.
– Тоже верно, – улыбнулся Денис. – Я об этом как-то не подумал.
– Сначала идем на улицу Ленина, – решил Борис. – Может, вся эта затея и выеденного яйца не стоит. Илья прав – погибать за просто так не пойдем. Мы здесь с другой целью. Сначала нас закупил Иров и мы отправились искать и выручать его сына, заодно и сына Мишки. Потом я предложил попробовать поохотиться за Басаем. Вам идея понравилась. Но погибнуть за просто так – этого пункта в нашем договоре не было.
– И не будет, – буркнул Богатырь.
Малика с интересом и удивлением поочередно осмотрела их.
– Вы хотите сказать, – начала она, – что вас наняли освободить…
– Друг Исы, – прервал ее Борис.
– Я хотела спросить, – вспомнив о брате, тяжело вздохнула она, – он получил мое письмо?
– Мы об этом не знаем, – признался Бабич. – По крайней мере он ничего не говорил.
– Он тяжело умирал? – тихо спросила Малика.
– Сказать – легко, – недовольно буркнул Борис, – не могу. Одно могу сказать твердо: он погиб как мужчина. Как настоящий мужчина.
Илья опустил голову.
– Зачем вам покушение на Басаева? – спросила Малика. – У вас ничего не получится. Только попробуете, вас сразу убьют. У него сильная охрана, все тренированные убийцы. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что у Басаева есть двойник. Думаете, его не пытались убить? Наши люди очень мстительные. А по вине Басаева погибли очень многие. Он сам убил нескольких чеченцев, и их родственники дали на кинжале клятву кровной мести. Басаев не трус, это понимают все. Когда были выборы президента, на которых победил Масхадов, народ вздохнул с облегчением. Масхадову верили. А он ничего не мог сделать. Сила была на стороне Басаева, Радуева и других влиятельных полевых командиров. Когда появился Хаттаб, Басаев стал единоличным лидером в Ичкерии. Все указы Масхадова были изданы с его согласия или под его диктовку. Начальник службы безопасности попытался выдворить Хаттаба из страны и погиб. Его убили люди Басаева. Не надо вам рисковать жизнью, – опустив голову, проговорила Малика. Она не привыкла давать советы мужчинам и поэтому чувствовала себя неловко. Но не сказать всего этого тоже не могла.
– Спасибо за весьма ценную информацию, – улыбнулся Борис. – Но кто сказал, что мы готовы сложить свои головушки в Чечне? Мы посмотрим сегодня и окончательно решим, стоит ли наша затея того, чтобы
