подавляющем большинстве имеют сугубо публицистический, очень часто пещерный, а не исследовательский характер), но ведь председатель КГБ, наверное, докладывал генсеку не уличные и не газетные слухи, а информацию, которая поступала к нему, как от секретной агентуры внутри страны, так и по каналам внешней разведки. Как же можно было не только отмахнуться от этих сведений, но и запретить КГБ собирать информацию на этот счет далее?
В этой же связи следует обратить внимание и на слова В. А. Крючкова о масонстве, сказанные им в одном из интервью: «Было время, когда к масонским ложам относились, как к чему–то сказочному, а потом выяснилось, что это серьезное дело, которым надо бы заниматься… Комитет заинтересовался этой проблемой, но, чтобы ее размотать по–настоящему, нужно было, чтобы ею занялось и высшее политическое руководство. А там такого желания не было. Поэтому наша информация надлежащим образом не оценивалась, не изучалась…».
А поскольку масонство — это вполне реальный и признанный факт, не свидетельствует ли отсутствие желания высшего политического руководства СССР в разработке данной проблемы о том, что масонские нити вели в эти круги?
Что же могло дать В. А. Крючкову основания заподозрить одного из членов Политбюро ЦК КПСС в подобного рода связях?
Частично ответ на этот вопрос, по всей видимости, дают воспоминания бывшего советского социолога Ильи Григорьевича Земцова «Лица и маски», которые были опубликованы издательством «Наука» в 2008 г.
Илья Григорьевич Земцов — родился 1938 г. в Баку, в 1967 г. в Институте философии АН СССР защитил кандидатскую диссертацию на тему «Проблема нравственного идеала личности в марксистской этике». В 1971 г. в Институте конкретных социальных исследований защитил закрытую докторскую диссертацию на тему «Социальная мотивация поведения личности. Критический анализ буржуазных теорий», которая под редакцией Г. В. Осипова сразу же была издана для служебного пользования. Правда, с защитой возникли проблемы, поэтому в том же 1971 г. состоялась новая защита в Душанбе.
Через два года И. Г. Земцов эмигрировал в Израиль.
За границей получил известность как автор таких книг, как биографии Ю. Андропова, К. Черненко и М. Горбачева (1985— 1987 гг.); «Борьба за власть в Кремле» (в 3 томах, 1988 г.); «Грани перестройки» (1989 г.); «История советской социологии» (1999 г.); «Крах эпохи» (в 2–х томах, 2000 г.); «Лица и маски» (2008 г.); «Советский язык как энциклопедия советской жизни » (2010 г.) .
По утверждению И. Г. Земцова, победив на выборах 1977 г., новый премьер–министр Израиля Менахем Бегина (1977— 1983) предложил ему установить с Москвой неофициальный или тайный канал. В связи с этим И. Г. Земцов отправился в Париж и там, если верить ему, совершенно случайно встретил находившегося в командировке профессора Владимира Алексеевича Карпушина, с которым был знаком по Москве.
Владимир Алексеевич Карпушин, (1920 – 1990) закончил философский факультет МГУ, защитил сначала кандидатскую («Формирование философских взглядов Карла Маркса» (1949), потом докторскую («Индивидуализм экзистенциалистской теории человека» (1967) диссертации, преподавал в ряде столичных вузов. С 1970 г. работал в Высшей дипломатической школе МИД СССР, с 1974 г. — заведовал кафедрой.
По словам И. Г. Земцова, зная о связях В. А. Карпушина с КГБ, он посвятил своего знакомого в замысел установления тайного канала связи между Москвой и Тель—Авивом и тот изъявил готовность передать это предложение Ю. В. Андропову. Ю. В. Андропов поставил в известность о сделанном предложении Л. И. Брежнева и получил его добро на установление тайного канала связи между ним и М. Бегином.
Тогда же было решено, что канал связи пройдет через Канаду и к нему будет подключен советский посол в Оттаве А. Н. Яковлев. В книге «Кто поставил Горбачева» я ошибочно датировал эти действия 1981 г. Более внимательное знакомство с книгой И. Г. Земцова дает основание думать, что он встречался с А. Н. Яковлевым уже зимой 1977/78 г. Затем А. Н. Яковлев поставил в известность об этом своего непосредственного начальника — министра иностранных дел А. А. Громыко, и после этого канал связи заработал.
Тайный канал связи между Москвой и Тель—Авивом действовал вплоть до смерти Л. И. Брежнева, после чего, как пишет И. Г. Земцов, «работа Канала затухает», но «ненадолго». Из его воспоминаний явствует, что в 1983 г. перед отъездом А. Н. Яковлева в Москву он снова встречался с ним в Канаде.
Есть основания думать, что этот канал продолжал функционировать и после смерти Ю. В. Андропова. Основанием для этого служит сообщаемый И. Г. Земцовым факт, что в 1984 г. через А. Н. Яковлева он вступил в контакт с М. С. Горбачевым и договорился о встрече с ним. Встреча должна была состояться во время пребывания делегации Верховного Совета СССР в Великобритании. По всей видимости, чтобы обеспечить максимальную секретность, М. С. Горбачев согласился встретиться с И. Г. Земцовым после того, как советская делегация покинет Лондон и отправится в Шотландию. Однако именно в это время пришло сообщение о том, что умер министр обороны Д. Ф. Устинов, и М. С. Горбачев, прервав свой визит, вынужден был вернуться в Москву.
Несмотря на то, что встреча не состоялась, этот факт имеет огромное значение. Одно из двух: или с ведома К. У. Черненко М. С. Горбачев должен был подключиться к тайному каналу связи между Москвой и Тель—Авивом, или же М. С. Горбачев сам собирался установить неофициальный контакт с правительством Израиля.
Есть основания думать, что тайный канал связи между Москвой и Тель—Авивом продолжал действовать и после того, как М. С. Горбачев был избран генеральным секретарем ЦК КПСС. Из воспоминаний И. Г. Земцова явствует, что в Рейкьявике (октябрь 1986 г.) М. С. Горбачев собирался предложить «американскому президенту сделку — разрешить эмиграцию в обмен на отказ от СОИ», причем в момент самой встречи И. Г. Земцов находился в
