представителей диаспор из США и Турции. Генералу сказали: парень, хватит сидеть в стороне! Горбачев собрался дать автономиям статус союзных республик — Чечено—Ингушетии потребуется авторитетный президент, чтобы кремлевская чиновничья мелкота выстраивалась перед ним во фрунт и чтобы он выбивал финансы из Центра (об идее создания Конфедерации горских республик пока умалчивали — Дудаев сам должен дозреть до нее). Словом, пора Джохару уходить в отставку и перебираться в Вайнахию — готовить народ к своему воцарению. Летом 90–го отставной генерал Дудаев прибыл в Грозный.
Нахватался же он в Эстонии европейских заморочек: собрал в толстую папку компромат на местную власть и отправился по селам рассказывать людям — с этой папкой Джохар поедет в Гаагу судить Международным трибуналом «клику Завгаевых ». Власть достала народ взятками, и все соглашались, что ее надо судить. Только зачем для этого ехать за тридевять земель? «Бери власть, — говорили ему, — и суди взяточников здесь, принародно. Люди тебя поддержат».
Такое мелкое дудаевское начало не нравилось инициаторам его переезда. Нужен не клерк с синей папкой, а гарцующий на коне джигит с шашкой наголо, призывающий очищать землю от всех неверных. Яндарбиеву указали на упущения в работе с подопечным, и Зелимхан написал Джохару воинственную речь — долой колониальный диктат Москвы, да здравствует независимая Вайнахия, — с которой в ноябре 90–го тот выступил на съезде чеченского народа. Там были представители диаспор из США, Иордании, Турции — они предложили деньги на оружие и содержание боевых дружин. Процесс пошел.
Как военный, давший Родине присягу, Дудаев ждал от Родины экзекуции за измену. Годы, проведенные в Советской Армии, научили его ответственности за свои слова и поступки. Но измена в Советском Союзе стала к тому времени нормой жизни — на Джохара не обращали внимания.
И уже через полгода Дудаев создал в Вайнахии параллельную Верховному Совету структуру власти — исполком Общественного конгресса чеченского народа. Сам конгресс и его исполком представляли собой фантом, мыльный пузырь (и власть поплевывала на них свысока), зато реальными были слоняющиеся по улицам с автоматами гвардейцы Джохара. Эти архаровцы как раз захватили телецентр и брали штурмом здание Верховного Совета.
За тем вечерним столом чеченцы сказали мне примечательную вещь: Дудаев жаловался своим близким, что его уже беспокоит эскалация беззакония в республике. Мутная вода межвластья привлекает «рыбаков»: вайнахи достают из схронов оружие и бесконтрольными группами пиратствуют на дорогах. Горцам безбрежная воля всегда пьянит головы. Надо решать с властью: или–или!
Утром следующего дня один из хозяев стола повез меня в Надтеречный район к Доку Завгаеву. Мы сели в потрепанные «Жигули», чтобы не привлекать внимания рыскавших по дорогам башибузуков, и меньше чем через пару часов были в родовом селе Доку Гапуровича.
Подъезд к воротам его большого кирпичного дома был перегорожен стеной из нескольких десятков мешков с песком. Из бойниц на нас смотрели дула ручных пулеметов.
— Кто такие? — спросил, видимо, старший по обороне. Хозяин «Жигулей» представил меня. Кто–то долго ходил докладывать Завгаеву о нежданных визитерах. Потом меня завели в дом. В гостях у Доку Гапуровича был его родственник — они сидели за столом с початой бутылкой коньяка. Родственник вежливо удалился в соседнюю комнату, и мы с главой республики остались одни.
— Что происходит? — спросил я у хозяина. — А вы разве не видите? — ответил он вопросом на вопрос. — Вижу, конечно. Ельцин поручил мне посмотреть, поговорить с вами. И вот я вижу полное безволие власти. У вас под руками правительство, прокуратура, милиция, КГБ, внутренние войска, а в Грозном хозяйничает какая–то группа вооруженных погромщиков. Почему мятежники бродят по улицам, а не сидят за решеткой?
— Мне запретили использовать силу, — огорошил меня Завгаев. — В конце августа к нам специально прилетал Асламбек Аслаханов и на экстренном заседании президиума Верховного Совета Чечено—Ингушской АССР предупредил о недопустимости применения силы с нашей стороны. Вайнах Аслаханов был тогда председателем Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности и правопорядка (позже работал советником президента Путина, сейчас — член Совета Федерации РФ от Омской области), на первых порах, говорят, симпатизировал Дудаеву.
Вот это уровень руководителя автономной республики: у его народа горит под ногами земля, а он послушно выполняет безответственные указивки постороннего человека — не лить воду в огонь! Правда, Завгаев добавил, что и в силовых ведомствах полный раздрай: кто подчиняется Ельцину, а кто Горбачеву — сплошной туман.
— Как раз Ельцин и поручил мне спросить, что вы собираетесь делать дальше? — сказал я Доку Гапуровичу. — Верните мне власть! — произнес он задумчиво, как бы наделяя меня особыми полномочиями. — Прямо сейчас нарисую золотую каемку на блюдце и преподнесу вам на нем власть, Доку Гапурович, — не удержался я от ехидства. — Власть в ваших руках. Выбирайтесь из своего убежища в Грозный и наводите порядок. — Нет, так в Грозный я не вернусь. Передайте Ельцину, пусть он назначит меня министром сельского хозяйства России, и я уеду в Москву. (Когда я сообщил Борису Николаевичу по телефону пожелание главы автономии, тот долго в трубку чертыхался, хотя ругани, в общем–то, не терпел.)
Я предложил Доку Гапуровичу вариант: поскольку у вайнахов появилась аллергия на Завгаева лично, пусть он, набравшись мужества, вернется в Грозный, заявит там о своей отставке и предложит в преемники достойного, не запятнанного коррупцией человека. Это будет по–мужски, в рамках закона.
— Никаких заявлений я делать не намерен. Разбирайтесь тут сами, — набычился глава автономии. — Вы хотите, чтобы вместо меня стал Дудаев?
