Миллиарды долларов ушли за границу, а вместо них в подвалы Гохрана свалили советские «фантики».
Это позволило управделами ЦК Николаю Кручине начать масштабное освоение зарубежной целины. Из его совсекретной записки в Политбюро «О развитии хозяйственно–экономического сотрудничества КПСС» (на ней резолюция: «Согласиться » и визы всего руководства, начиная с А. Яковлева) видно: создаются совместные акционерные общества с австрийцами, киприотами, поляками, финнами. С английскими фирмами будет использован лом цветных и черных металлов с территории советских воинских частей (какой там лом — вооружение?), расположенных в Польше и Венгрии. Даже к Нью—Йорку тянулась рука управляющего делами ЦК.
Он вовсю пахал по заданию партийно–кагэбистского руководства и на это партийно–кагэбистское руководство. И мне очень жаль моего старого знакомого Николая Ефимовича Кручину: неблагодарные товарищи в августе 91–го сбросили его из окошка квартиры, замаскировав преступление под самоубийство. Он не мог это сделать, но мог кое–что рассказать, поскольку был по–сибирски человеком открытым.
Кажется, всем успели распорядиться кремлевские власти. Но болталась под ногами еще мелочевка — госдачи. И в конце января 89–го вышло совместное постановление ЦК и Совмина № 108–42 (Гриф «Сов. секретно») за подписями Рыжкова и Горбачева. В нем комитету госбезопасности поручалось распорядиться госдачами, в том числе «Семеновское», «Заречье- 6», «Вешки-1», «Вешки-2» и «Сосновка-3». Наверно, Михаил Сергеевич рассчитывал на передачу собственности в пользу «нищих». Но забыл, с кем связался. По каким промежуточным переулкам эти дачи гуляли, знать не так интересно. Но пристроились они в этой жизни неплохо. «Состовка-3», например, сначала попала к нефтяной компании «Эвихон», а потом очутилась у близкого к Кремлю олигарха Михаила Фридмана. Рядом с ним другие олигархи. Черт возьми, они все что ли выросли из шинели Комитета госбезопасности!
Не берусь подсчитать, во сколько обошлась тогда нашей стране гремучая ртуть из Кремля. Из КГБ. Из Совмина. Из других центров легальной и тайной власти. Да и кто теперь за это возьмется! Все только знаем, что очень дорого. Но ходили мы еще по цветочкам. А расплата по полной программе была и будет пока впереди.
И Ельцин, хотя сидел еще тихо, но уже расправлял подсохшие крылья, счищая с себя последнюю номенклатурную шелуху. Он готовился к вознесению.
Он говорил мне потом, что к власти вел его бог. Если под богом Борис Николаевич имел в виду Михаила Сергеевича Горбачева с его окружением, с его политикой, тогда, безусловно, был прав. Не будь Ельцина, этот бог с ничтожно маленькой буквы должен был вознести кого–то другого. С таким же умением апеллировать к недовольству народа, с таким же желанием положить в карман власть. Сверхблагоприятная среда была создана Кремлем для превращения вчерашних соратников в вождей протеста.
В стране начиналась большая игра на опережение. Опасная игра. И мне пришлось быть свидетелем того, как это происходило.
Глава III Как пилили державу
1
Неприятностей в моей жизни хватало. И в реке я дважды тонул, и били меня, а однажды чуть даже не подстрелили в тайге. Я еще пацаном ползал с дубинкой в густых зарослях шиповника, гоняясь за молодым глухарем, а подошедший охотник принял меня за росомаху и пальнул по кустам. Пуля порвала фуфайку и обожгла плечо. Позже, в августе 91–го и октябре 93го, попал в расстрельные списки недругов — сначала у членов ГКЧП, затем у команды и. о. президента России Руцкого. И каждый находил для этого свои доводы.
А вот когда толпа волокла меня распинать на кресте, я не мог объяснить причину такой свирепости. Крест был сколочен на скорую руку: поперек ствола дерева прибит шершавый деревянный брус. И рядом люди — с молотками и гвоздями. А распинать на сельском стадионе в южной Грузии меня тащили по распоряжению Звиада Гамсахурдиа. Как я там оказался — история особая. С нее и начну.
В конце работы первого съезда, в июне 89–го, из нас, народных депутатов, сформировали временные комиссии, которые утверждали структуру и членов правительства СССР. Все шло без сучка и задоринки, пока на заседании нашей комиссии не появился министр газовой промышленности Черномырдин. С только что назначенным на съезде премьером Рыжковым он согласовал проект преобразования союзного министерства в концерн
