Ученые посторонились, и огромный матрос втащил свое снаряжение.
— Это все из-за контакта с корпусом, — сказал Арни, обращаясь к Ове. — Нам не удалось закрепить его как следует, и сигнал не проходит. Нужно приварить волновод к обшивке.
Выслушав объяснения, Енс кивнул, его агрегат щелкнул и зашипел. Он действительно хорошо знал свое дело, капитан не ошибся. Енс убрал волновод, почистил щеткой металлическую поверхность и протер ее растворителем. После этого снова закрепил медный контакт и провел прямой и точный сварочный шов сверху вниз, весело мурлыкая себе под нос.
— Странная у вас радиоаппаратура, — заметил он, бегло взглянув на приборы. — Хотя это не радио, конечно, настолько уж я разбираюсь — сам был радистом в Индонезии… что-то связанное с физикой, очень это сложное.
— Скажите, Енс, а вам никто не говорил, что вы слишком много болтаете? - поинтересовался Ове.
— Бывало и такое, но никто не повторял этого дважды. — Матрос показал покрытый шрамами кулак размером с футбольный мяч. Потом рассмеялся. — Болтаю я много, но выбалтываю мало — и то лишь друзьям. — Он поднял сварочное оборудование и направился к выходу. — Было очень приятно поговорить с вами, господа. Не забудьте позвать старого Енса, если вам понадобится помощь. — И он исчез.
— Интересная личность, — заметил Арни. — Как ты думаешь, он проболтается кому-нибудь?
— Надеюсь, что нет. И все-таки я расскажу о нем Скоу на всякий случай.
— Ты подхватил у него микроб подозрительности. Возможно. Но, если сегодня все пойдет по плану, у нас в руках окажется такой секрет, который действительно нужно будет беречь как зеницу ока.
— Так, теперь сигнал проходит отлично. — Арни выключил рубильник и потянулся. — У нас все готово. Что дальше?
— Сейчас шесть, — посмотрел на часы Ове. — Я изрядно проголодался. Нас вроде бы обещали покормить на судне.
— Капитан будет в восторге. Вареная рыба, вареная картошка и безалкогольное пиво, надо думать.
Нам придется ужинать по очереди. Почему бы тебе не поесть первым? Я не слишком голоден.
— После твоего детального описания меню у меня что-то тоже отшибло аппетит. Но раз уж идея моя, пойду добровольцем. До одиннадцати часов никто не приедет, так что у нас полно времени.
Арни возился с приборами, делал предварительные подсчеты — какова будет сила поля при максимальной энергии, так что время прошло быстро. Когда снаружи донесся голос Ове, он отпер дверь.
— Вовсе не так плохо, как мы боялись. Жареная свинина и красная капуста плотный ужин в духе старых морских традиций. Если, конечно, в последнее время у тебя не появилось предубеждений против такого меню.
— Да нет. Современный иудаизм — скорее мировоззрение и, культурные традиции, чем религия. Впрочем, на рынке в Тель-Авиве домашнюю птицу найти все же легче, чем свинину. Так что я пошел ужинать.
Около одиннадцати по-военному настойчиво зазвонил полевой телефон. Ове поднял трубку.
— Говорит Скоу. Наблюдатели собрались и хотят знать, когда начнется демонстрация установки.
— Передайте им — начнем прямо сейчас. Скажите, что я поднимаюсь. — Он повесил трубку и повернулся к Арни. — Ты готов?
— Готов, насколько это возможно. — Арни глубоко вздохнул. — Ты не отходи там от телефона и информируй меня обо всем.
— Обязательно. Все сработает как надо, будь уверен.
— Я очень надеюсь. Если у нас ничего не выйдет, мы оба окажемся в дурацком положении.
— Но лабораторные результаты…
— Это совсем не то что полевые испытания. Ладно, попробуем. Ты скажи, когда начинать.
Ове пошел, следуя за телефонным проводом наверх, и открыл наружную дверь. Порывистый ветер с силой швырнул ему в лицо пригоршню мелкого колючего снега. Ове поднял воротник и поплотнее закутался в пальто. С вершины сходней он разглядел у дальней стены причала несколько темных фигур. Скоу уже поджидал его внизу.
— Если вы готовы, давайте начинать. Адмиралу Сандер-Ланге за семьдесят, да и два генерала не намного моложе.
— Премьер-министр?..
— В последний момент передумал. Но здесь его представитель. И офицеры из ВВС — короче, весь список.
— Ну что ж, мы готовы. Принесите телефон, пожалуйста. Я по-быстрому расскажу им, в чем дело, и начнем.
— Мне бы хотелось услышать некоторые разъяснения, — раздался старческий, но все еще властный голос адмирала, когда Ове подошел к группе военных.
— Я с удовольствием это сделаю, господин адмирал. Мы надеемся продемонстрировать в действии далет-эффект.
— Далет? — спросил адмирал.
— Это четвертая буква иврита. Этот символ профессор Клейн присвоил тому фактору в уравнении, который привел к открытию.
— Какому открытию? — послышался чей-то вопрос.
Ове улыбнулся. Черты лица его были почти неразличимы в тусклом свете фонаря, залепленного снегом.
— Именно это мы сегодня и увидим. Далет-эффект теоретически доказан и проверен на практике в лабораторных условиях. Сейчас мы впервые испробуем его в достаточно крупном масштабе, чтобы проверить, можно будет его использовать или нет. Поскольку проведение испытания было сильно осложнено и физическими проблемами, и вопросами безопасности, мы решили пригласить наблюдателей, несмотря на то, что опыт может потерпеть неудачу.
— Неудачу? Что вы имеете в виду? — раздался чей-то раздраженный голос.
— Это будет ясно через несколько минут… — Зазвонил телефон, и Ове остановился на полуслове. — Да?
— Можно приступать?
— Давай. Начнем с минимальной нагрузки.
— С минимальной. Включаю.
— Теперь, господа, наблюдайте за кораблем, — сказал Ове, прикрыв микрофон ладонью.
Впрочем, наблюдать было не за чем. Порывы ветра волнами гнали вдоль набережной мелкую снежную пыль, вспыхивавшую в конусах света под фонарями.
Трап ледокола был поднят; на берегу рядом с провисшими причальными канатами стояли наготове матросы. Прилив отнес ледокол от края набережной, так что стала видна темная полоска воды. Волны плескались и шлепали между корпусом корабля и каменной стеной причала.
— Пока ничего, — сказал Ове.
— Увеличиваю мощность.
Наблюдатели переступали с ноги на ногу и ежились от холода. Послышался приглушенный ропот. Один из них повернулся к Ове, приготовившись высказать упрек, как вдруг воздух наполнился пронзительным тонким визгом. Он шел со всех сторон сразу, тревожный и не имеющий источника. Казалось, он рождался прямо в мозгу, заставляя вибрировать черепные кости. Болезненное ощущение быстро прошло, но вибрация осталась, хотя ее тон сделался более низким, как будто струна гигантской небесной виолончели рокотала на фоне Вселенной…
В ту же минуту со стороны ледокола послышался скрежет — корпус заскрипел сначала с одной стороны, потом с другой. С палубы донеслись взволнованные крики. Затем по всему телу корабля прошла мелкая дрожь, вокруг вскипели крошечные буруны и побежали, присасываясь к корпусу.
— Господи Иисусе, вы только посмотрите! — выдохнул кто-то изумленно.
Они смотрели. Это было невероятно.
