III. Наследие Ленина
Ленин дал всему миру политические принципы, политическую систему и государство, которые сыграли ключевую роль в мировой истории XX в.
Его подход к политической деятельности был абсолютно функциональным и несентиментальным. Значение имели только захват и удержание власти. Ленин создал ВЧК и с энтузиазмом призывал к массовому и, по возможности, публичному убийству своих оппонентов. В 1918 г. он вынудил товарищей по партии отдать немцам значительные территории Западной России – все это для того, чтобы не потерять власть. При необходимости он готов был отказаться от патриотизма, сочувствия и правды. В зрелых работах Ленина нет и намека на какие-либо угрызения совести. Его критерии при принятии любого политического решения сводилось к тому, кто выиграет, а кто проиграет. В мировой истории это, конечно же, не было чем-то новым: Макиавелли восхвалял жестокость Борджиа. Но именно Ленин, взявший на вооружение отказ Маркса от «буржуазной морали», впервые в XX в. применил эту доктрину. И, как ясно показывает Ричард Саква, именно Ленин привил партии большевиков презрение к демократическим процедурам. Нечистоплотные уловки на пути к власти, жестокость гражданской войны, Красный террор, лживость и массовая пропаганда, ставшая средством коммуникации власти с собственным народом и с внешним миром, – все это открыло дорогу убийственной коллективизации и репрессиям, которые принес стране его последователь. А за пределами России методы Ленина нашли приверженцев в лице Муссолини, Гитлера, Мао… вплоть до Пол Пота и Чаушеску. Внедренные им политические принципы отпечатались позорным клеймом на всем XX в.
Другая часть наследия Ленина была организационной. Отчасти по воле случая он внедрил одну из великих политических инноваций XX в. – однопартийное государство. Уже в 1902 г. он разработал план захвата власти
Эта система оказалась чрезвычайно привлекательна для авторитарных политиков и идеологов XX в., и использовали ее исключительно эффективно. Неслучайно официальным кредо Советского Союза стал неуклюже двусмысленный «марксизм-ленинизм». И насколько бы неадекватно его ни применяли на практике, он, несомненно, стал мощным революционным брендом, взятым на вооружение многочисленными революционерами XX в. от Мао до Манделы. Ленинизм управлял самим СССР, и не только. За два первых десятилетия своего существования однопартийное государство Ленина стало моделью для Муссолини, Гитлера и Франко, что признавалось открыто, а после Второй мировой войны, распространившись на всю Восточную Европу, эта форма правления расползлась, как чума, по только что деколонизированной Африке, Ближнему Востоку и Азии. Во времена своего расцвета она существовала в более чем 60 странах – от Турции до Танзании и от Сирии до Сингапура.
IV. Государство, созданное Лениным
Третьим значительным вкладом Ленина в историю стал сам Советский Союз. Но задачей этой книги не является подробное описание истории коммунистической сверхдержавы. Почти так же, как Соединенные Штаты конца XVIII в., СССР считал себя беспрецедентно новаторским политическим образованием (Novos Ordo Seclorum, значится на американских государственных документах). Однако, в отличие от Соединенных Штатов, которые, по сути, сохранили большую часть законодательства, а также социальные и экономические порядки колониального прошлого, большевики были намерены начать с чистого листа. Затеяв самый масштабный политико-экономический эксперимент в истории человечества, они подчинили себе все общество и всю экономику, фактически сделав их собственностью маленькой политической клики. Население России стало не более чем зерном на мельнице тех, кто строил социализм, и зернышки перемалывались десятками миллионов.
Сложно не заметить в этом чего-то типично (и трагически) русского. Отказавшись от первоначальных надежд на мировую революцию, советский режим вернулся к глубоко русским архетипам: Ивану Грозному, создавшему элитные кадры – опричнину, подавлявшую и терроризировавшую бояр, и Петру I, превратившему все дворянство в слуг государства и построившему свою столицу – Санкт-Петербург – на костях десятков тысяч рабочих-рабов. Сталин обожал, когда его сравнивали с этими историческими деятелями. При нем российская традиция автократии вернулась, да еще как! Вездесущая система классификации и контроля 1930-х гг. была очень близка к системе, внедренной за 200 лет до этого Петром I. В сравнении с упомянутыми выше монархами Николай II кажется настоящим либералом.
В течение некоторого времени система работала эффективно, хотя и ценой огромных человеческих ресурсов. Экономику индустриализировали,
