сигналом для поколения, которое выросло после смерти Сталина, считало, что сталинизм остался в прошлом, и мечтало, чтобы Советский Союз когда-нибудь стал правовым государством, живущим в согласии со своими гражданами и соседями.
Следующий сигнал общественность получила спустя два года, когда страны Варшавского договора в августе 1968 года ввели войска в Чехословакию, разрушив мечту о "социализме с человеческим лицом". 25 августа 1968 года восемь демонстрантов вышли на Красную площадь перед Кремлем в знак протеста против военного вторжения. "Да здравствует свободная и независимая Чехословакия!" — было написано по-чешски на одном из плакатов, другие гласили: "Позор оккупантам!" и "Руки прочь от ЧССР!". Демонстрантов арестовали через двадцать минут, многих из них осудили на тюремные сроки или выслали из страны.
Поколение "оттепели" четко осознало, что отныне придется платить за возможность воплотить либеральные идеалы, которых общество придерживалось в конце 1950-х— начале 1960-х. Стало очевидно, что попытка наладить диалог с режимом обернулась провалом. Поэтому диссиденты решили впредь обращаться к международному сообществу и иностранным СМИ, чтобы заострить внимание окружающего мира на нарушении прав и свобод человека.
По словам Людмилы Алексеевой, автора книги об истории правозащитного движения и его активной участницы, граждане оказались перед выбором: можно было придерживаться партийной линии и продолжать делать карьеру или же забыть о ней и надеяться, что ограничения временны и что скоро наступит новая "оттепель". Второй вариант предполагал, что люди будут вести себя так, будто ничего не происходит, и принимать последствия: разрушенную карьеру, положение изгоя в советском обществе и риск в любой момент оказаться в лагере или подвергнуться депортации, лишившись гражданства.
Дело Синявского и Даниэля стало боевым крещением правозащитного движения, а его идеологические ценности четко сформулированы в брошюре Андрея Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" (1968). Ее мировой тираж достиг восемнадцати миллионов экземпляров, что нетипично для эссе об общественных отношениях и международной политике. В СССР брошюру опубликовали лишь в конце 1980-х. Сахаров отмечал взаимосвязь между тем, как государство обращается с собственными гражданами, и его способностью жить в мире с другими государствами, между демократией и безопасностью. "Мир, — говорил Сахаров, — не должен зависеть от лидеров, которые не зависят от своего населения. Государство, которое соблюдает права своих граждан на свободу слова, вероисповедания, собраний и передвижения, также склонно соблюдать права граждан других стран и их право самостоятельно определять, каким образом они намерены обустраивать себя, и в таком обществе избранные народом политики заинтересованы в мирном решении конфликтов между государством и обществом, в то время как страны, которые угнетают свое население, имеют тенденцию решать конфликты насилием как дома, так и вне своих границ".
Другое важнейшее событие в истории правозащитного движения — образование в 1972 году Московской Хельсинкской группы (МХГ, Московская группа "Хельсинки"), которая приобрела глобальное значение и стала примером для правозащитных организаций по всему миру. Полное название группы звучало так: "Общественная группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР". С ее помощью два человека, не имевших власти и положения в обществе, смогли доказать, что удача, находчивость и мужество при последовательном отстаивании идеалов свободы и прав человека позволяют формировать международную повестку дня. МХГ превратилась в новую форму реальной политики, сыгравшую большую роль на заключительном этапе холодной войны.
30 апреля 1976 года пятидесятилетний Юрий Орлов, человек небольшого роста с рыжими всклокоченными волосами, позвонил Людмиле Алексеевой— сорокадевятилетнему историку и ветерану правозащитного движения. В 1956 году Орлова, работавшего физиком в одном из научно-исследовательских институтов Москвы, исключили из коммунистической партии и уволили за его публичное заявление о том, что есть разные формы социализма и что развитие общества идет не по пути, предложенному марксизмом-ленинизмом. Он не смог найти работу в Москве и был вынужден уехать на Кавказ, в Армению, откуда вернулся в столицу в 1973 году, чтобы участвовать в кампаниях в поддержку отбывающих срок диссидентов и писать статьи для самиздата. Без лишних объяснений Орлов пригласил Алексееву на небольшую прогулку. Он не собирался облегчать работу КГБ. Алексеева сразу поняла, что речь пойдет о чем-то важном, и через два часа они встретились в небольшом сквере напротив Большого театра. "Вы читали заключительный акт Хельсинкского соглашения?" — спросил Орлов, когда они сели на скамейку и убедились, что за ними никто не следит. Алексеева его не прочла, хотя и пыталась. Текст был настолько скучным, что она просто не смогла одолеть его до конца. "Вы уверены, что это первый документ, напрямую связывающий гарантию безопасности с соблюдением прав и свобод человека?" — перебил ее Орлов.
Заседавшее в Кремле Политбюро опасалось именно этой связи между безопасностью и правами человека, когда 1 августа 1975 года генеральный секретарь ЦК партии Леонид Брежнев подписал Хельсинкский заключительный акт вместе с лидерами тридцати двух стран Европы, а также США и Канады. Это произошло на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое после холодной войны превратилась в ОБСЕ — действующую на постоянной основе структуру со штаб-квартирой в Вене. Именно Советский Союз предложил провести совещание в рамках своей политики по нормализации отношений между Западом и Востоком. Идеи организовать подобное мероприятие выдвигались и раньше, но их целью было признание мировой общественностью границ советской империи после Второй мировой войны, разделившей Европу на Запад и Восток.
На совещании обсуждались три вопроса: безопасность, экономика и гуманитарная деятельность. В ходе обсуждений Москва пыталась уменьшить
