недовольство проигрышем сегодняшнего вечера или потому, что сомневается в моих достоинствах, как я слышал…
– Я?! Клянусь бородой Магомета! – крикнул, вскочив, поляк. – Те, кто вам это наболтал, – презренные пустомели, и я их перебью, как бешеных собак, хотя…
– Продолжайте, – с завидным спокойствием произнес Капитан Темпеста.
– Есть у меня сомнения насчет вашей отваги, – ответил поляк. – Вы слишком молоды, дорогой мой, чтобы наслаждаться славой знаменитого воина, и к тому же…
– Закончите вашу мысль, – с иронической усмешкой сказал Капитан Темпеста, властным жестом остановив Перпиньяно, который снова взялся за шпагу. – Вы говорите весьма занятно, синьор.
Поляк с такой силой ударил о землю скамьей, служившей игровым столом, что она разломалась.
– Клянусь святым Станиславом, покровителем Польши! – вскричал он, нервно подкрутив густые, висящие, как у китайцев, усы. – Шутить изволите, Капитан Темпеста? Сознайтесь честно!
– Должно быть, вы и сами это заметили, – ответил юноша все так же насмешливо.
– Вы, наверное, считаете себя сильным и умелым фехтовальщиком, если осмеливаетесь подшучивать над старым польским медведем, мальчик мой, если… если вы действительно мальчик, в чем я сомневаюсь.
Юноша смертельно побледнел, и в глубине его черных глаз вспыхнул грозный огонь.
– Я четыре месяца сражаюсь в траншеях и на бастионах, мною восхищаются и мои воины, и все осажденные, – немного помолчав, сказал он. – А вы называете меня мальчиком и обращаетесь со мной как с мальчишкой! Вы, фанфарон несчастный, не уничтожили столько турок, сколько их перебил я, это вы понимаете, господин искатель приключений?
На этот раз побледнел поляк.
– Такой же искатель приключений, как и вы! – взревел он.
– Нет, не такой, на моей кольчуге есть герцогская корона.
– Да я насажу королевскую корону на свою кирасу! – смеясь, отозвался поляк. – Кто бы вы ни были, герцог или… герцогиня, не будете ли вы так отважны, чтобы повстречаться с моей шпагой?
– Герцог, говорят вам! – крикнул прекрасный юный капитан. – И мы это сейчас выясним один на один!
Словенцы, вставшие за спиной Капитана Темпесты, схватились за алебарды и шагнули вперед, словно хотели тут же наброситься на поляка и изрубить его в куски.
Даже хозяин палатки спрыгнул со скамейки и схватил пустой бочонок, намереваясь запустить им в дерзкого авантюриста. И тут Капитан Темпеста, точно так же, как он только что остановил синьора Перпиньяно, жестом, не терпящим возражений, приказал своим солдатам опустить оружие.
Капитан Темпеста жестом, не терпящим возражений, приказал своим солдатам опустить оружие.
– Вы сомневаетесь в моей отваге? – сказал он с едва уловимой иронией. – Каждый день к стенам города выходит молодой и, несомненно, очень отважный турок и вызывает наиболее искусных фехтовальщиков помериться с ним силами. Завтра он непременно явится. Вы чувствуете в себе достаточно мужества, чтобы с ним сразиться? Лично я готов.
– Да я с ним разделаюсь в один присест, – ответил поляк. – Я турок не боюсь! Я не какой-нибудь венецианец или далматинец. Туркам далеко до российских татар.
– До завтра.
– Пусть меня Вельзевул утащит в ад, если я не приду.
– Я тоже буду.
– Кто сразится первым?
– Как пожелаете.
– Поскольку я старше, то первым и приму вызов. А потом и вы себя испытаете, Капитан Темпеста.
– Пусть так, если вам угодно. По крайней мере, никто не скажет, что защитники Фамагусты поубивали друг друга.
– Так будет гораздо благоразумнее, – подмигнул поляк. – Шпага Лащинского спасет и козу, и капусту, а в войске Мустафы станет на одного воина меньше.
Капитан Темпеста взял плащ, который протянул ему один из солдат, и вышел из палатки, на ходу бросив своим людям:
– На бастион Сан-Марко. Там теперь опаснее всего, турки не перестают метать разрывные мины.
Он ушел, даже не взглянув на своего соперника, а за ним – Перпиньяно и солдаты-словенцы, вооруженные, кроме алебард, еще и тяжелыми ружьями с фитильным запалом.
Поляк остался один и, не зная, на чем выместить злобу, принялся воевать со скамейкой, окончательно разломав ее на куски. На протесты хозяина он не обратил ни малейшего внимания.
