повернет направо, по темной улице выйдет на пустырь, но, поразмыслив, остался еще. Улицу могли перекрыть, и такой поздний прохожий в этом районе не мог бы пройти незамеченным. Лежал, стараясь не шевелиться, и дышал тихо–тихо, как мышь.
…Отца Андрия встретили на вокзале и уже не выпускали из поля зрения. Несколько часов он провел в епархиальном управлении. Потом священник отстоял обедню в кафедральном соборе и пообедал в первоклассном ресторане. Ни с кем подозрительным не встречался и не обменялся ни единым словом. Полковник Левицкий допускал, правда, что Андрий Шиш мог договориться со своим сообщником в епархиальном управлении и передать ему функции связного, но сам не поверил в это — считал, что священник обязательно пойдет на Городецкую.
В начале девятого отец Андрий сел в трамвай, идущий мимо вокзала, и сошел в конце Городецкой. Видно, бывал тут не раз, потому что, не расспрашивая, уверенно ориентировался в лабиринте кривых переулков. Позвонил у калитки дома с мансардой на Июньской улице.
Быстро установили, кому принадлежит особняк и кто в нем проживает.
Около одиннадцати Левицкий приехал на место событий. Трегубов еще не вернулся из Поворянского района.
Иван Алексеевич разделял точку зрения Кирилюка о нецелесообразности ликвидации отряда Грозы до его передислокации в район Злочного. Но сейчас, приехав на Июньскую, успокоился. Лейтенант Ступак доложил: в доме Лизогуба кроме самого хозяина и Андрия Шиша есть еще кто–то. Установили это довольно просто. Лизогуб поливал грядки за домом, когда вдруг загорелось маленькое окно на первом этаже и почти одновременно в мансарде погас свет. Итак, непрошеные гости тут, дом окружен так, что и мышь не выскользнет, и можно начинать операцию.
Лизогуб, подтянув шланг, наливал воду в бочку. Решили воспользоваться этим обстоятельством и пройти в дом, пока не заперта дверь. Приближалась полночь. Лизогуб, что–то бормоча себе под нос, свернул шланг и понес в сарайчик за домом. Ступак и еще один оперативник взяли его там — не успел и пикнуть. Шесть человек во главе с Левицким поднялись на крыльцо, вошли в переднюю. В гостиной, под мягким светом торшера, сидел отец Андрий и читал книгу. Услышав шум в передней, поднял голову. Не закричал, не произнес ни слова, только закрыл лицо книгой, будто хотел защититься. Левицкий пробежал мимо него в соседнюю комнату. Ступак гремел по лестнице, ведущей на мансарду. Кто–то выглянул из двери, метнулся назад — лязгнул замок. Лейтенант с разбегу ударил плечом, замок не выдержал, и Ступак, потеряв равновесие, растянулся на пороге. Это спасло ему жизнь — пуля свистнула над головой. Лейтенант выстрелил, целясь в руку с пистолетом, и попал — оружие упало.
Человек кинулся к окну. Он все равно бы не убежал, но Ступак не дал ему и выпрыгнуть — схватил за ногу, повалил. Подбежали остальные, скрутили.
— Нет второго? — заглянул в дверь Левицкий. — Обыщите подвал и сарай!
В гостиной сидели под охраной отец Андрий и Лизогуб.
— Где спрятался второй агент? — сурово спросил Левицкий.
Лизогуб сокрушенно покачал головой.
— Прошу извинить, но у меня снял комнату только этот гражданин. Мы еще не успели оформить договор и собрались завтра заявить в милицию. Вы можете узнать у участкового…
— Объясните тогда, когда и зачем приехал в Поворяны Дмитро Заставный. Или вы впервые слышите ату фамилию?
Лизогуб заморгал. Отец Андрий заговорил таким спокойным тоном, что даже Левицкий позавидовал его выдержке:
— Прошу проверить мои документы и отпустить меня. Тут какое–то недоразумение, и я сожалею, что заглянул сюда. Если же я понадоблюсь вам как свидетель, то господа всегда могут вызвать меня через епархиальное управление.
Левицкий ответил так же спокойно и деловито:
— Вы нам нужны именно теперь и, думаю, не как свидетель. Прошу вас пройти в машину. Вот, пожалуйста, ордер на арест. Понятые ждут во дворе, мы не хотели приглашать их сюда, потому что, к сожалению, не могли гарантировать полной безопасности.
— Дикое недоразумение! — возразил отец Андрий, но все же вышел из комнаты под конвоем.
Ступак доложил Левицкому:
— Все обыскали — нет ни чемодана, ни второго бандита.
Левицкий уже понял: где–то и в чем–то они сплоховали. Несколько секунд постоял молча, потом приказал:
— Отвезите арестованных! Двое останутся здесь, остальные — в управление!
Машина тронулась. Полковник, стоя на крыльце, смотрел вслед, пока не исчезли за поворотом красные огоньки, Вернулся к оперативникам.
— Надо перерыть все это логово от крыши до пола. Очевидно, тут есть тайник. А в нем может быть чемодан.
…Модест Сливинский, услышав выстрелы, догадался: Хмелевец сопротивляется. Грохнуло лишь дважды, — значит, Семен защищался недолго. Воцарилась тишина, потом зашумел мотор — подъехала машина.
— Сейчас будут выводить арестованных. Подай чуть назад, — негромко распорядился кто–то, но пан Модест расслышал каждое слово.
Автомобиль отъехал. Окна в особняке светились, будто ничего и не случилось, будто жизнь шла своим порядком и Хмелевец и отец Андрий с нетерпением ждут его, Модеста Сливинского.
«Вульгарная западня! — злорадно подумал он. — Ждите, уважаемые господа! Долгонько же придется вам ждать!»
