безуспешно. Чтобы обменять товары, к лагерю белых приходили в основном местные мужчины; женщины, которые изредка появлялись вместе с ними, всегда держались в стороне. Кроме улыбок, от них ничего нельзя было добиться.
Некоторые поговаривали, что на острове уже случались вооруженные стычки между аборигенами в отдаленных друг от друга деревнях, где жило несколько тысяч человек. Но, наверное, эти конфликты происходили довольно давно. Люди, которые разговаривали с Деирдре, не помнили, чтобы индейцы нападали на поселения в западной части острова.
Туземцы, которые тут жили, были робкими, низкорослыми, с коричневой кожей. Большинство людей Дункана считали, что это карибы, которые в глубине джунглей совершают каннибалистические ритуалы. Но мисс Джейн объяснила: с тех пор как они с мужем здесь поселились, им не встречался ни один каннибал. Пока никто не пытался отнять у индейцев землю, те вели себя вполне миролюбиво. Воевали они лишь с испанцами, и то более ста лет назад.
Эдмонд не упускал ни единой возможности поговорить с аборигенами или хотя бы приблизиться к ним. Пастор пытался общаться с местными жителями с помощью жестов. Эдмонда ничуть не смущал тот факт, что его усилия пока что не увенчались успехом. Он был решительно настроен нести слово Божье на этом острове. Если для этого было необходимо выучить местный язык, он готов был пойти и на это.
– Знаешь, что я слышал? – обратился Эдмонд к Деирдре, когда та подходила с корзиной к его хижине. – До моего появления на этом острове уже был один священник! Он бывал в деревнях туземцев и даже составил небольшой словарь карибского диалекта.
– Да что ты говоришь!
Девушка, распаковав корзину, положила еду на принесенную с собой дощечку и протянула ее Эдмонду. Он поблагодарил и без лишних слов принялся уплетать за обе щеки. Заметив, как он проголодался, Деирдре не могла сдержаться, чтобы не упрекнуть его в излишней самоотверженности и гордыне. Долгое время Эдмонд жил в джунглях совершенно один. Приняв решение во что бы то ни стало сблизиться с дикарями, он отбросил застенчивость, но упорно избегал общества белых соплеменников. Священник неоднократно отказывался ужинать на веранде мисс Джейн вместе с Деирдре и остальными соплеменниками, хотя его часто приглашали.
Он сидел в тени раскидистого дерева, с ветвей которого свисал испанский мох. Вместо стула Эдмонд использовал старую перевернутую бочку. Положив дощечку с едой на колени, он восхищенно рассказывал о французском священнике, который многие годы прожил на Доминике. Во время разговора он проглатывал кусочки пищи. Деирдре старалась внимательно следить за повествованием, но ей самой очень хотелось кое о чем сообщить Эдмонду. Девушка слушала его рассказ, едва сдерживая нетерпение.
– За долгие годы работы этот пастор написал труд о карибском языке и об обычаях аборигенов. К сожалению, не на латыни, как я надеялся, а на французском, которым как назло я совершенно не владею.
– Мисс Фелисити разговаривает на французском как на родном. Ее воспитательница была родом из Франции. Впрочем, у нее уже не будет времени на то, чтобы перевести этот труд для тебя, ведь в следующую субботу ей нужно уезжать. Насколько я знаю мисс Фелисити, она использует каждую минуту, чтобы упаковывать вещи.
Девушка умолкла и напряженно наблюдала за реакцией Эдмонда. Как он воспримет новость о предстоящем отъезде? Хочет ли по-прежнему вернуться в Европу?
Но Эдмонд был слишком занят своими мыслями (возвращение в Ирландию, очевидно, к ним не относилось).
– Она все равно не смогла бы это перевести, – подумал он вслух. – Ведь у меня нет этого словаря. Во всяком случае, пока еще нет. Но все же я тешу себя надеждой, что мне удастся его раздобыть. После этого пастора (его, кстати, звали Бретон) на Доминику приезжало еще два французских священника, и я уверен, что он оставил им копию своего труда. Один из них до сих пор живет здесь, южнее, в деревне, где даже построена настоящая церковь. Наверное, скоро я туда отправлюсь и все выясню, если это не слишком далеко. Но остров-то должен быть не так уж велик. Предполагаю, потребуется совершить один дневной пеший переход, не больше. Некоторые слова из местного наречия я уже знаю, но мне хочется овладеть им как следует.
Преисполненный энтузиазма, Эдмонд развел руками:
– Если мне удастся выучить язык карибов, я смогу обратить их в истинную веру! Деирдре, я просто сгораю от нетерпения, мне хочется как можно скорее приступить к выполнению этой задачи!
Деирдре уже проклинала себя за то, что привезла его сюда.
– Эдмонд, ты вообще-то слышал, что я тебе сказала? – настойчиво спросила она.
– А что? – Он с удивлением взглянул на девушку.
– «Элиза» выходит в море в следующую субботу. Мы должны решить, ехать нам с ними или нет. Миледи снова спрашивала меня о том, как мы собираемся поступить, – ты и я. Отплываем мы или остаемся?
– Конечно остаемся, – решительно ответил Эдмонд.
Казалось, ему было совершенно непонятно, зачем Деирдре снова и снова поднимает эту тему.
– Мое предназначение – жить именно тут! И я благодарен тебе… – Его глаза блеснули. – Если бы ты не заставила меня понять, какие возможности открываются в этих землях для священника, я бы и сегодня все еще сидел в одиночестве в джунглях на Барбадосе.
Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, он, конечно, был прав. Нынешняя жизнь Эдмонда была гораздо лучше. Прежде всего, она была не такой
