фирме тестя, оставил семью и появился в России в рядах большевиков. Но из-за границы ехали не только шпионы и революционеры. В нашу страну устремились политические деятели разных стран. Когда Троцкий, доплыв до Скандинавии, пересел в Стокгольме в поезд на Петроград, с ним в одном вагоне (опять «совпадение»?) очутился бельгийский министр Вандервельде, ехавший для переговоров с Временным правительством.
В Петроград наведались шведские социалисты — премьер-министр этой страны Яльмар Брантинг и Вернер Рюден. Банкир большевиков Олаф Ашберг вспоминал: «Им была оказана сердечная встреча, так как у Брантинга в новом правительстве оказалось много друзей». Самому Ашбергу Брантинг дал рекомендательные письма к этим друзьям, и он тоже покатил в Россию. Но закручивал связи как с правительством, так и с теми, кто готовился его свергнуть. С Керенским Ашберг договорился об участии «Ниа-банка» в «Займе свободы». А после этого отправился в редакцию «Правды», к Каменеву.
Ашберг описывал и встречи с Коллонтай: «Впервые я увидел ее на обеде, который давал в честь своих друзей. Дело происходило в фешенебельном ресторане “Медведь”, славившемся своими изысканными блюдами, великолепным запасом тонких вин и цыганской музыкой. Мадам Коллонтай была приглашена на обед, ее сопровождал французский адвокат Жак Садуль, облаченный во французскую военную форму». Уточним, Садуль был не просто адвокатом в форме, в России он представлял французскую разведку. (Ашберг был знаком с ним, в Стокгольме Садуль навещал совладельца «Ниа-банка» Брантинга).
В Петроград понаехали и другие бизнесмены. И если царская власть строго блюла национальное достояние, то новые правители выражали готовность отдать иностранцам все что угодно. Уже в марте 1917 г. германское посольство в Швеции докладывало в Берлин, что Россия делает в США крупные заказы, что ведутся переговоры о получении американцами в концессию железных дорог. К таким делам подключился и Крейн. Кстати, можно обратить внимание, его приезд в Россию как раз совпал с отставкой его друга Милюкова и Гучкова. Но Крейн никак не отреагировал и никакой поддержки Милюкову не оказал. Значит, тоже считал его отработанной фигурой и был связан с силами, убравшими его.
Изучив обстановку, Крейн отправил доклад Вильсону и Хаузу, и Белый Дом снарядил в Россию официальную миссию во главе с Элиху Рутом. Это был матерый политик, бывший министр и госсекретарь США, а заодно адвокат крупнейших финансовых компаний Уолл-Стрита. Он получил ранг «чрезвычайного и полномочного посланника», крупные суммы из президентских фонов. Цель миссии декларировалась как поддержка Временного правительства и выяснение, какая помощь требуется России для продолжения войны.
В Петроград она прибыла 13 июня. Здесь к ней присоединился Крейн. Кроме того, в состав миссии входили друг Крейна, банкир и промышленник Маккормик, еще один банкир, партнер Моргана Бертон, руководитель Христианской Ассоциации молодежи и Всемирной студенческой христианской Федерации Джон Мотт, представители армии и флота — адмирал Гленнон, генерал Скотт и еще ряд лиц. Также приехал и неофициально присоединился к миссии профессор Сэмюэл Харпер — руководитель разведцентра Крейна в Чикагском университете.
Некоторые вопросы решались легко и быстро. Временное правительство охотно разрешило действовать в России Христианской Ассоциации молодежи, хотя такое название очень обманчиво. Это сектантская организация, в правлении которой состояли Шифф, Форд, Гувер, Крейн. Адмирал Гленнон подрядил ехать в США для обучения неопытных американских офицеров адмирала Колчака — взбунтовавшиеся матросы в это время выгнали его с Черноморского флота. А германское посольство в Стокгольме 7 июля доносило рейхсканцлеру, что российское министерство торговли предлагает американцам в концессии «нефть и уголь на Северном Сахалине, золоторудные месторождения на Алтае, медные рудники на Кавказе и железные дороги на Урале» [92, 98].
Но вот здесь происходили некие странности. При царе американцы просили концессии, а им не давали. Сейчас правительство само предлагало просто сказочные варианты. Однако заокеанские представители уклонялись от договоренностей. Очевидно, представляли: в России еще предстоят крутые перемены. Действительно, к лету 1917 г. политическая ситуация в нашей стране стала напряженной.
Украинская Центральная Рада наглела, проводила «всеукраинские» съезды. Сами участники свидетельствовали: делегатов на эти мероприятия никто не выбирал. «Документами» служили частные письма к деятелям Центральной Рады, у военных — командировочные предписания, что они присланы в Киев для получения сапог, отдачи в починку пулеметов и т. д. А от Временного правительства националисты потребовали начать «подготовительные практические шаги по сношению с зарубежной Украиной», создавать национальные войска, украинизировать систему образования, назначить в Киев особого комиссара по делам Украины, а Рада отправит в Петроград комиссара по «великорусским делам». Временное правительство отвечало, что такие вопросы находятся в компетенции Учредительного Собрания, предрешать его волю нельзя.
Но националисты на съездах открыто заявляли, что лозунг автономии лишь временный, автономией они не удовлетворятся. 26 июня Генеральный секретариат Рады постановил, что Рада — «высший не только исполнительный, но и законодательный орган всего организованного украинского народа». Временное правительство направило в Киев для переговоров делегацию из двух министров — Терещенко и Церетели. Однако они повели себя совершенно неадекватно! Без всякого согласования с правительством (хотя и от его лица!) признали полномочия Рады. Даже определили границы Украины, отдав националистам ряд губерний. Большинство министров Временного правительства возмутилось таким самоуправством, кабинет Львова раскололся.
А в Петрограде 3 (16) июня открылся I Всероссийский съезд Советов. Причем Ленин с большевиками и Троцкий с межрайонцами успели договориться между собой, чтобы использовать этот съезд для захвата власти. Намечали поднять рабочих, гарнизон, сбросить Временное правительство и передать всю власть съезду. А при этом на победной волне самим занять господствующее положение в Советах. Но пока в руководстве Советов лидировали меньшевики и эсеры. Узнав о лозунге «Вся власть Советам», они вынесли вопрос на съезд, и было принято решение — рабочим и солдатам воздержаться от выступлений. Большевики попали в неудобное положение. ЦК партии постановил отменить планы. Но на троцкистов это решение не распространялось, и Ленин тоже не
