„Фивы“ означает по-еврейски ковчег, что есть не что другое, как естественное признание места, которому избранный народ обязан своим ковчегом» (Дж. Мид. Теософский словарь. Пер. – А. Хейдок).
Если «Фивы» – это ковчег, хранилище знаний древних, то Фиваида – это земля хранилища знаний древних. Монастыри Сергия Радонежского должны были хранить полученные ими знания древних. И располагались они изначально в Беловодье. У ворот в Навь.
Но и от мирских дел Сергий Радонежский не уходил.
«Когда в 1380 году пришел в Россию со своими небывало-грозными полчищами Мамай, мужественный дух вел. кн. Дмитрия Ивановича смущался и требовал себе подкрепления; в эти страшные и истинно критические для отечества минуты преп. Сергий, уподобляясь древним израильским пророкам, явился горячим воодушевителем государя: пришедшего к нему в монастырь Дмитрия Ивановича для вопрошения, „повелит ли (посоветует ли) противу безбожных изыти“, он укрепил в решимости, обещав ему именем Божиим победу. Великий князь начал просить у преподобного двух его монахов – Пересвета и Ослябю, которые, принадлежав в миру к сословию воинскому, были ведомые всем ратники и великие богатыри крепкие и люди весьма смысленные к воинскому делу и наряду. Преподобный повелел монахам тотчас же готовиться в путь, а они с своей стороны от всей души изъявили готовность сотворить послушание. Вместо шлемов тленных он возложил на их головы шлемы нетленные – святую схиму, с нашитыми на ней крестами, и заповедал им крепко поборать по Христе на врагов его».
Закончим о Сергии Радонежском и вернемся к истории и архитектуре.
Приблизительно к концу третьей четверти XIV века складывается ситуация, когда структуры Ордена, имея сеть своих учебных центров и опорных пунктов заручаются поддержкой духовенства и становятся правой рукой администрации. На Руси это картина такая. Сергий Радонежский (не исключено, что это образ легендарный, так же как и Илья Муромец), заручившись поддержкой митрополита Алексия, становится советником великих князей и правой рукой князя Дмитрия (пока не Донского). Заняв это место, он назначает большой сбор практически на нейтральной территории, ибо Новгород в то время является этаким порто-франко, типа Одессы в XIX веке.
Собрав общий сбор, по всей видимости, согласившийся на участие в перевороте или хотя бы на нейтралитет Сергей Радонежский начинает готовить массовое выступление объединенных княжеских и городских дружин против воинской касты. Выступление это известно как Куликовская битва. Победа в ней дает старт выступлениям, подготовленным по всем провинциям, уделам и княжествам. В результате перехват власти у касты воинов не удался, но участия и присутствия во властных структурах добиться удалось. С этого момента власть становится не трех-, а четырехкастовой: воины, духовенство, чиновники (князья), народ.
Глава четвертая. Перелом
Преподобный Сергий в молодости сильно смахивал, согласно житиям, на Илью Муромца и Илью Обломова одновременно. То есть лежал на печи до середины XIV века. Потом вдруг оклемался и начал проявлять чудеса недюжинной энергии и мистической осведомленности, строя храмы, монастыри, города и предсказывая будущее точно и неумолимо… Мало того, у него и ученики обладали даром предвидения.
Практически до того самого 1374 года, когда он стал окормлять великих князей и когда начал строить в Новгороде Собор Спаса Преображения на Ильине, особым рвением он не отличался.
А с этого года у Сергия проявился уникальный организаторский талант.
Первое, что мы не знаем, это то, что вторично, а что первично. Стал ли Радонежский духовником князей Владимирских до постройки Новгородского собора и съезда в нем Ордена, или наоборот. Хотя в глобальном смысле хода истории это не меняет. Это не стратегия, а тактика.
Итак, Сергий берется за строительство Спаса на Ильине и сразу проявляет государственную хватку.
Взять хотя бы эпизод, когда он приглашает для росписи храма Преображения на Ильине некоего «Феофана Гречина». На Руси были высококлассные богомазы, но все они работали в классической манере того времени.
И тут появился Феофан Грек. Как рассказывал некто Епифаний Премудрый, «Грек никогда не смотрел ни на какие образцы, все у него шло из головы. Мало того, он никогда ничего не переделывал, готовая и абсолютно совершенная вещь рождалась у него сразу, как человеческое дитя…».
Обратите внимание, какая необычная манера! Ничего общего с русской классикой, но в то же время и не похоже на церковное искусство Европы XIV века. Разве что в Константинополе, в монастыре Гора, можно увидеть фрески, выполненные в той же манере.
Но самое удивительное – это то, что в России нет НИ ОДНОЙ работы, которую можно было бы достоверно приписать Феофану Греку, – кроме храма Спаса Преображения в Новгороде. Обычно поминают три церкви в Москве и одну в Нижнем Новгороде – но реальных доказательств нет, одни домыслы. Еще толкуют об изографии в его исполнении – ну, например, Евангелие боярина Федора Кошки, Богоматерь Донская, еще что-то – но, опять же, бабка надвое сказала…
Вот цитата из Энциклопедии:
«Феофан родился в Византии (отсюда прозвище Грек), до приезда на Русь работал в Константинополе, Халкидоне (пригород Константинополя), генуэзских Галате и Кафе (ныне Феодосия в Крыму) (сохранились только фрески в Феодосии).
Феофан Грек поселился в Новгороде в 1370 году. В 1378 году он начал работу над росписью церкви Спаса Преображения на Ильине улице. Самым грандиозным изображением в храме является погрудное изображение Спаса Вседержителя в куполе. Кроме купола Феофаном расписан барабан фигурами
