Сталин этого не делал, объясняется только тем, — руководство РККА обманывало его — дескать «с радиосвязью проблем нет».
Если внимательно прочесть мемуары людей, которые пишут о первых месяцах войны, то бросается в глаза, прежде всего, что к 22 июня немцы забросили в наши тылы множество диверсантов, главной задачей которых было перерезать телефонные провода и убивать посыльных. Немцы прекрасно знали, что радиосвязи у РККА нет, а без телефонной связи никакие боевые действия армии, корпусов, дивизий и полков в принципе в западных округах окажутся невозможны. Вместо этого появятся несколько тысяч разрозненно действующих подразделений, которые серьезного сопротивления оказать не смогут, не имея единых планов и приказов.
В качестве примера. Командующий ЗапОВО генерал армии Д. Г. Павлов объединял своим штабом 3-ю, 4-ю, 10-ю, и 13-ю армии. Всего 50 дивизий всех родов войск или в пересчете на подразделения — 1300 батальонов или более 400 батальонов в пересчете на одну общевойсковую армию. Представляете, какая силища! Так вот, уже к середине дня 22 июня командующий 3-й армией доложил, что из имеющихся у него трех радиостанций две уже разбиты, а третья повреждена. Павлов, находясь в Минске запросил три радиостанции в Генштабе из Москвы. Ему пообещали прислать самолетом, но не прислали. За связь с фронтами отвечает лично начальник Генштаба (Г. К. Жуков), который почему-то не смог решить этот вопрос, а возможно, что и не собирался его решать.
Фактически с этого дня все усилия штаба ЗапОВО сводились не к планированию обороны, а к тому, чтобы узнать, где находятся войска и что они делают. Никакой устойчивой связи с ними не было. Западный фронт в считанные часы развалился на разрозненно действующие части. Продолжим тот же пример. Немецкий мотопехотный батальон помимо ультракоротковолновой радиостанции на каждом бронетранспортере с радиусом приема передачи 3 км. имел на таких же бронетранспортерах еще и радиостанции для связи с командованием. Этих бронетранспортеров с рациями, защищенных броней, как наши танки, и неотличимых от других типов машин, в штабе немецкого мотопехотного батальона по расписанию 01. 02. 1941 года полагалось 12 радиостанций. Вот и сравните, в Красной Армии в одной общевойсковой армии, объединяющей около 400 таких подразделений, как немецкий батальон, было всего три радиостанции на незащищенных автобусах, а у немцев по 12 на БТРах в каждом батальоне, не считая ультракоротковолновой рации на каждой единице боевой техники.
У немцев даже командиры артиллерийских взводов имели свой БТР с рацией, а в РККА и в 1945 году командиры танковых бригад возили командиров дивизионов приданных им артиллерийских полков с уже появившимися рациями снаружи, на броне своих командирских танков.
Так какой мог быть толк от 10 тысяч танков в западных округах к началу ВОВ и от того, что танков в РККА к началу войны было в два раза больше, чем у гитлеровской Германии танков без радиостанций. Так вот в чем и заключается, вероятнее всего, одна из причин катастрофического поражения РККА в первые месяцы войны — отсутствие радиосвязи во всех родах войск нашей армии.
Еще меньше было толку без связи от самолетов в войсках западных приграничных округов. Как свидетельствуют наши летчики-командиры, написавшие свои воспоминания о первых днях войны, советские пилоты, когда знали куда лететь и с кем драться, воевали блестяще даже на наших недоведенных самолетах, которые уступали немецким по всем тактико-техническим показателям.
По немецким данным о потерях советская авиация 22 июня 1941 года потеряла в воздухе и на аэродромах 1000 самолетов, а за первые две недели войны — 3500. В западных приграничных округах было всего 33 авиадивизии с более чем 10 тысяч самолетов. Известно, что немцы напали на нашу страну, имея 4260 боевых самолетов, а у советской авиации и через две недели оставалось 6500, т. е. было полное превосходство в количестве. Почему же наши войска все время были без авиационного прикрытия и поддержки? Да потому, что для прикрытия своих сухопутных войск летчики должны четко знать, кто- где-когда в их помощи нуждается. А можно ли все это знать без связи?
В немецких ВВС еще в 1939 году на 4250 самолетов приходилось 16 полков и 59 батальонов связи, т. е. 15 связистов на один самолет Люфтваффе. При этом Геринг заставлял связистов (они все входили в состав Люфтваффе) наступать вместе с танками. Естественно, они ведь должны были связать аэродромы со станциями наведения самолетов в пехотных и танковых частях, иначе как же летчики узнают, где бомбить и кого защищать от бомб советской авиации? Вот тут и «собака зарыта» — поскольку немцев все время с земли наводили, то они всегда начинали бой с выгодой для себя и внезапно для наших войск. Вот как записал в своем дневнике Ф. Гальдер — начальник Генштаба сухопутных войск по поводу ВВС РККА: «Войск связи ВВС в нашем смысле нет… Наземная организация русских ВВС не отделена от боевых частей, поэтому громоздка, работает с трудом и, будучи однажды нарушена, не может быть быстро восстановлена». /51/.
В нашей армии даже в 1942 году командующий ВВС в приказе отмечал, что 75 % вылетов советской авиации осуществляется без использования радиостанций. Кстати, в это время радиостанции были установлены только на командирских самолетах, а у остальных приемники. А командные пункты авиации появились только к концу войны, но все равно, это было далеко от того, что было у немцев.
Позвольте, привести пример. Один из лучших летчиков СССР И. Н. Кожедуб начал воевать в марте 1943 года, а лучший летчик-истребитель Германии Э. Хартман в декабре 1942 года. В расчете на каждые 100 дней войны Хартман совершил 161 боевой вылет, а Кожедуб всего 42 боевых вылета, при этом боев Хартман проводил до 95-ти на каждые 100 дней, а Кожедуб — только 15. Как же все это прикажете понимать? Что, Кожедуб не хотел летать или некого было сбивать? Чушь! Все дело в том, что Хартмана войска по радио непрерывно наводили и он не сделал никогда ни одного «холостого» вылета, а Кожедуб летал на «авось», жег бессмысленно бензин, вырабатывая моторесурс самолета-истребителя.
А беда заключалась только в том, что до 1942 года в Красной Армии практически не было радиосвязи, а после 1942 года она хоть и существовала, но
