Облекалось неистребимое стремление человека к добру, справедливости, свободе, любви. В истории можно найти и примеры того, как религия и церковь способствовали смягчению нравов. Бывало и такое.
Вот только те, кто сегодня призывают бить только по попам, не задевая веру, напоминают мне «правоверных коммунистов», надеявшихся на очищение идеологии марксизма-ленинизма от сталинских извращений. Это были прекрасные люди, и их позиция достойна всяческого уважения. Но не преуспели.
И в сегодняшнем противостоянии агрессивной и опасной тоталитарной секте дыбопоклонников подобная позиция явно недостаточна. Недостаточна в первую очередь потому, что в РПЦ не просматривается сколько-нибудь заметного обновленческого крыла, готового и способного бросить вызов обскурантам. Открыто противопоставить им иное прочтение религии. Это, кстати, свидетельство крайне низкой степени разогретости религиозных чувств на низовом уровне. По большому счету, всем по барабану. Массовая самозапись в «православные» отражает лишь запрос части общества на хоть какую-то государственную идеологию. Своеобразная форма ностальгии по «совку».
Сегодняшняя позиция должна быть не оборонительной, а наступательной. Надо бить противника по его наиболее жизненно важным органам. Прежде всего, по понятию сакральности. Надо переносить военные действия на территорию врага. В его святая святых. Атаковать религию как несовершенную и устаревшую форму общественного сознания в принципе.
Ну а любителям носиться со своими оскорбленными чувствами можно посоветовать всевозможные духовные практики и упражнения во испытание веры. У них же принято накладывать на себя испытания. Так что пусть чаще карикатуры на своих пророков просматривают.
Симфония церкви и государства
Общественность застыла в ожидании реакции властей на погром в «Манеже», учиненный вандалами во главе с Цорионовым. «Уверен, что наши следственные органы дадут адекватную правовую оценку совершенному деянию», — говорит глава СПЧ Михаил Федотов. Ему вторит литератор и журналист Глеб Морев: «Параллели с ИГИЛом никому не нужны, РПЦ прежде всего». РПЦ, правда, таких параллелей не убоялась, заявив, что правовая оценка должна быть дана действиям обеих «сторон конфликта». А вдруг Цорионов прав и организаторы выставки действительно оскорбили его чувства?
Власти тоже не спешат привлекать погромщиков к ответственности. Из полиции их благополучно отпустили. И дело не в том (или не только в том), что движение «Божья воля», как и многие другие черносотенные, фашистские и нацистские организации, крышуется спецслужбами. Сегодня «крышуют», завтра «сливают» — в чем проблема? Просто попробуйте взвесить все «за» и «против» того или иного решения с точки зрения Кремля.
На одной чаше весов — миллионы патриотических граждан, которых режим много лет готовил в качестве своей опоры. Много лет сначала исподволь, потом все более откровенно внушал им чуть ли не из каждого утюга: вы православные уже потому, что родились русскими, даже если про это и не знали. Православие — это особое отношение к миру, присущее русской культуре, русскому менталитету, русской цивилизации. Это то, что делает ее высоко духовной, в отличие от бездуховного Запада. Это то, что позволяет выстоять в противостоянии с этим вечно враждебным Западом. А вот плюрализм, терпимость, права человека, свобода выражать любые взгляды, в том числе любое отношение к любым «святыням», — это все глубоко чуждые нашей культуре вещи, которые нам подбрасывает в качестве диверсии все тот же проклятый Запад, чтобы нас разложить и уничтожить.
Короче, быть православным патриотично. Быть православным — норма. Отступление от нормы опасно, ибо нарушает сплоченность обитателей осажденной крепости. И вот уже большинство опрашиваемых социологами граждан говорят, что уважение чувств верующих для них важнее свободы самовыражения в искусстве. Сами они об этих чувствах имеют самые смутные представления, зато такой ответ дает им ощущение принадлежности к большинству. Правда, само это большинство состоит в основном из точно таких же граждан, имеющих смутные представления о религиозных чувствах, зато желающих принадлежать к большинству. И это большинство убеждено, что «духовные скрепы» — это и есть запрет на отступление от государством и церковью установленной трактовки некоторых идеологических символов.
На другой чаше весов — общественное мнение пятнадцати процентов «русских европейцев». Государственная пропаганда уже давно внушила патриотической массе, что это вражеская «пятая колонна», уступать которой ничего нельзя и не нужно. Нельзя, потому что это открывает ворота нашей крепости коварному врагу. Не нужно, потому что эта кучка отщепенцев все равно ничего не значит. Пойти на поводу у этого «общественного мнения» для режима значит потерять лицо перед «патриотической массой». И где будет путинский режим уже завтра без поддержки и энтузиазма этих миллионов, разогретых «крымнашизмом»? Неужели он променяет их поддержку и энтузиазм на сиюминутное одобрение тех, кто в любом случае останется его стратегическим противником?
Так что даже если сейчас Цорионовым пожертвуют, не стоит обольщаться. Путинизм обречен сталкивать страну все дальше в средневековое
