запрещено.
Норейко затушил папиросу.
В хранилище было достаточно свежо, в воздухе отдавало пылью. И вообще, как-то сквозило, то есть было ощущение сквозняка.
— Сергеев, — изрек Сапега, — подсчитывайте возможности размещения здесь золота, платины и серебра, — понизив голос, добавил. — Разговоры о работе вести только со мной. И вообще, советую поменьше говорить и побольше слушать.
Ермолай усмехнулся про себя. То, что у врага много ушей, он уже убедился во время предыдущей операции.
Слегка улыбнулся и Истомин, очевидно услышавший слова Сапеги. Майор передал Сергееву свою офицерскую полевую сумку.
— Спасибо, Николай Максимович, — бросил Ермолай. Достал из сумки бумагу, ручку и стал делать записи и расчеты…
Группа из пяти мужчин, все внимательно осматривая, неспешно проследовала метров 200. Далее проем раздваивался на два рукава.
— Левый рукав тянется на 200 метров, правый на 300, — показывая рукой, пояснил Буряк. — Куда пойдем?
— Обследуем оба рукава, — строго бросил Сапега, направляясь в правую сторону.
— Как вам, Василий Васильевич, первые впечатления от «Каменной горы»? — улыбаясь, спросил полный полковник. — Мы очень старались, работали сутками.
— Само расположение скрытое и надежное, — выдавил Сапега, недовольно скривился в лице. — Но в хранилище надо пол выровнять, усилить освещение, наладить вентиляцию, ликвидировать сквозняки.
— Все сделаем в кратчайшие сроки…
Мужская группа вышла на поверхность часа через два с половиной. Сапега был очень активен, заглядывал, можно сказать, во все дыры и места, задавал вопросы, в том числе и в не очень корректной форме, начальнику хранилища, высказал еще несколько, в том числе и резких, замечаний. За время нахождения в хранилище все прилично продрогли, хотя и старались не показывать этого.
Сапега несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Кивнул Сергееву и направился в правую от группы сторону. Пройдя метров десять, остановился. Рядом встал и Сергеев.
Обозревая округу взглядом, Сапега восхищенно вымолвил:
— Красота какая! Зеленые хвойные деревья! Покатые и вечные мудрые горы, чистейший воздух и полный покой! Просто умиротворяющая гармония природы!
«Да, вид не слабый, — согласился Ермолай. — А этот строгий и злой сухарь оказывается еще и лирик!?».
— Как нам, городским людям, не хватает простого общения с природой! — продолжал Сапега. — Эти каменно-бетонные, городские джунгли…
— Василий Васильевич, — раздался голос Буряка. — Нам пора.
— Все спешим, спешим, — недовольно закончил прерванную фразу Сапега и зашагал в сторону группы.
Все расселись по машинам и проехали где-то с полкилометра.
Выйдя из машин, все дружно направились в небольшой деревянный дом.
— Товарищи, предлагаю пообедать, а потом обсудить ситуацию по «Каменной горе», — весело предложил комендант.
— Принимается, — бросил Сапега. — Но с одним дополнением. После обеда нам с Сергеевым потребуется полчаса для того, чтобы выработать наше мнение по «Каменной горе»…
В комнате, все стены которой были уставлены шкафами с книгами, у шахматного столика стоял представительный мужчина в белой рубашке и зеленых военных галифе. Очевидно, он в данный момент обдумывал очередной ход. В нескольких шагах стоял стол с закусками и напитками, рядом два кресла. В одном из них располагался пожилой мужчина в темной одежде священника с белым воротничком. Он рассматривал лежащую на столе книгу.
В помещение бесшумно вошел мужчина в очках, уже в возрасте, одетый в черный костюм и с черной папкой в руке. Шахматист, Иоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел фашисткой Германии, бросил в его сторону косой взгляд и спросил по-немецки:
— С чем пожаловал, Шульц?
Полковник Штефан Шульц возглавлял официально в министерстве отдел по перемещению в рейх ценностей с восточного направления, а неофициально — разведслужбу министерства, работающую под дипломатическим прикрытием.
Шульц бросил вопросительный взгляд на священника.
— Пастор Краузе — мой духовный наставник и от него у меня нет секретов.
Полковник кивнул и вымолвил:
— Наш шведский агент сообщил, что русские в ближайшее время хотят перебросить находящийся в Москве стратегический запас драгоценных металлов вглубь страны, за Волгу.
